«Руки Вверх!». Плейлист наших воспоминаний

Мы с командой потом долго смеялись над этой ситуацией. Имена у девушек были, безусловно, красивые, восточные, но для текста нашей песни оказались слишком сложными. С тех пор я больше никогда не заменял «девчонку» женскими именами из зала.

Со временем в репертуар «Руки Вверх!» пришло множество других хитов, и мы постепенно перестали исполнять «Девчонку», но, если ее поем, зал взрывается.

Я развивался с каждой песней, а трек «Последний поцелуй» и вовсе можно назвать экспериментальным для того времени.

Свою первую песню я написал в 12 лет, а уже в 16 – «Не забуду я тебя никогда…», которая впоследствии стала хитом. К 18 годам в моем личном архиве насчитывалось порядка 40 песен. Но для того чтобы понять, насколько я был счастливым человеком на момент записи песни «Последний поцелуй», нужно вернуться в историю Димитровграда начала 1990-х.

Город стоит в лесу, а вокруг, по всей Ульяновской области, больше двух десятков исправительных колоний, в самом Димитровграде два градообразующих предприятия – НИИАР[2] и ДААЗ[3]. Ты мог стать либо заводчанином, либо наркоманом, либо уехать куда-то учиться. Уезжали обычно в Ульяновск или Самару, понимая, что там можно жить и развиваться. Все мальчишки, которые оставались, вскоре уходили в армию.

Многие из тех, с кем я вместе оканчивал школу, впоследствии попадали в тюрьмы, кто-то погиб молодым. У меня же на эту жизнь были другие планы. Я рано начал писать песни, мог играть на любых инструментах, хотя специально нигде этому не учился. Мама говорит, когда я закричал в роддоме, медсестры сказали, что буду певцом. Думаю, к музыке у меня генетическая предрасположенность. В музыкальной школе мне все легко давалось, потому что у меня была уникальная слуховая память. Я приходил на урок, просил учителя сыграть фрагмент и тут же повторял один в один. Диктанты проходили так: учитель играл произведение, и все писали в нотную тетрадь, что слышат. А я слышал это так, будто сам играл произведение. Я писал ноты, а перед глазами видел клавиши.

В студии Васи Кутлубаева меня вначале поразило количество аппаратуры, поэтому я бросился играть на всем сразу. Вася даже удивился, что я столько всего умею в 15 лет. Он меня выделял, постоянно повторяя: «Молодец, Серега».

Мы обслуживали все городские мероприятия: обычная практика небольших городов. Есть какое-то количество коллективов, которые неизменно выступают на Дне города, Дне энергетика и так далее. То на одной площадке, то на второй. Я получал бесценный опыт, я кайфовал!

А еще я начал серьезно интересоваться технической частью музыки и уговаривал Васю купить драм-машину[4]. В один прекрасный день он снова послал меня за портвейном, а когда я вернулся, показал мне на большую коробку в углу.

Так появилась машинка, которая позволила нам делать более танцевальные биты. Были записаны песни «Вернись», «Марина», «Я буду ждать тебя всю ночь» и «Море шумит волной». В них мы реализовывали новые технические возможности и делали свои музыкальные открытия.

Я не сразу заметил, что на машинке есть еще четыре кнопочки, как оказалось, волшебные. Они были пустые и не работали, поэтому мне было непонятно, для чего они нужны. Когда я полез в инструкцию, прочитал, что это сэмплер[5]. Мне это слово ни о чем не говорило, но я не остановился и обратился к знакомому, который смог перевести. Оказалось, что с помощью этих кнопок можно записать свои звуки, обрабатывать и комбинировать их. Звуки могут быть любыми, но по длительности не более полутора секунд. Теперь я мог делать «западную» музыку! Оставалось только подключить шнуры и найти нужный звук на кассете. А однажды мне в голову пришла идея, что если такое можно проворачивать со звуками, значит, и с голосом тоже, то есть записать «Хей!», «Хоу!» или удар бочки.