Сын олигарха

– У тебя веснушки, – тихо говорит он, проводя пальцем по моему носу.

– А у тебя татухи повсюду, – замечаю, медленно открывая глаза. – Это нормально?

– Не знаю, – улыбается Макс. – Почему бы и нет?

– Гхм… ясно… – бормочу я.

Я не ожидала того, что он выложит мне свою жизненную философию. Ведь она должна быть в его случае?

Это не шутка.

Тату у него реально повсюду. Их так много, что я не смогла понять, откуда начинать разглядывать! Спина, руки, плечи. Ноги, но немного. Всё в картинках. Это так непривычно. И это так необычно. Я рядом с ним – чистый холст. Вот так странно мы смотримся рядом.Очень контрастно.

А его улыбка – как магический щелчок. Его лицо грубовато, черты местами тяжёлые. Но когда он улыбается – это другое лицо. Он всем так улыбается?

Это не моё дело.

Но мой рот – это явно моё дело. Потому что он вдруг открывается и выдаёт следующее:

– Можешь остаться у меня на ночь.

Бам.

– Я тебя ещё не затрахал? – лениво интересуется парень, но мне почему-то кажется, что он и сам никуда не собирался.

Если бы собирался, его бы тут уже не было.

Макс первым вылезает из ванны, осторожно отстранившись и отдернув шторку с дельфинами. Проведя ладонью по волосам и лицу, протягивает мне руку.

Голый и совершенно раскрепощённый. Мои соскальзывающие вниз глаза он встречает дьявольской улыбкой, отвечая тем же. Беззастенчивым гулянием по моему телу.

Моё тело не предел мечтаний, но и не разочарование. Вообще-то, оно у меня отличное. Хотя я бы добавила себе роста. И уменьшила нос.

Ему явно всё нравится. Судя по тому, что он всё ещё меня разглядывает.

Хватаюсь за его ладонь и становлюсь на резиновый коврик, ёжась от холода и вставая на носочки.

Макс быстро хватает с крючка моё розовое полотенце, безошибочно определив его среди других, и оборачивает вокруг бёдер.

– Второе розовое тоже моё, – стуча зубами, говорю я.

Ванная в этой квартире – самая холодная комната. Я не знаю, что это за проклятье. Кажется, здесь проблемы с отоплением.

– С кем-то живешь? – быстро сдёргивая полотенце с облупившейся еле тёплой батареи, спрашивает Макс.

– С с-соседками… с-с-с-снимаю… – объясняю, не переставая дрожать, пока он вдумчиво растирает меня розовой махровой тканью. – Они мог-г-гут вернуться… давай с-с-скорее…

– Замутим “тройничок”? – спрашивает он, ероша полотенцем мои намокшие волосы.

– Че-го? – замираю я, отбрасывая его руки.

– Шутка, – успокаивает он, щекоча меня под коленями.

Взвизгиваю, падая на него сверху. Макс приседает и сгребает с пола свою одежду одной рукой, а второй сгребает меня, закидывая себе на плечо. Смеюсь, прижимая голову, чтобы не словить лбом дверной косяк.

– Скорее! – кричу я, сжимаясь. – Белая дверь!

Его босые мокрые стопы шлёпают по голому линолеуму. Я визжу уже от холода. Он тоже неравнодушен.

Ворвавшись в мою комнату, падаем на кровать, которая жалобно скрипит.

– Что за кактус? – ржёт Макс, кивая на тумбочку.

– Это от бабушки! – возмущаюсь я, притягивая его к себе. – Антиквариат!

Старая щуплая ёлка со светящимися иголками – это мой ночник ещё с ноября.

Дрожа, прижимаемся друг к другу. Сплетясь ногами, руками и полотенцами.