Курсант. На Берлин – 2
– Проходи, любимый. Все готово. – С улыбкой произнесла супруга Эско, а затем подмигнула ему игриво, развернулась и, покачивая бедрами, направилась к столовой.
Сказать, что Риекки обалдел, это не сказать ничего. Его жена всегда была приличной женщиной. Матерью двоих девочек. Она столь вопиющего непотребства не могла бы себе позволить ни при каких обстоятельствах. Уж тем более, называть мужа “любимым”, моргать глазами, как последняя портовая шлюха, и вилять задницей.
Не долго думая, Эско скинул ботинки, нацепил домашние туфли, а затем рванул следом за супругой, собираясь сказать ей, что думает о таком аморальном поведении.
Риекки заскочил в столовую и… замер на пороге, с ужасом уставившись на большой круглый стол, за которым обычно его семья собиралась для ужина.
В даную секунду на месте, которое всегда занимал сам Эско, сидел Алексей Витцке. Он обеими руками уминал любимый пирог господина Риекки. Руками! Вилка и нож лежали рядом, одинокие, никому не нужные.
А прямо на столе, устроившись на нем, прости Господи, филейной частью, восседала госпожа Риекки. Она смотрела на русского с таким выражением лица… Эско от неожиданности и шока буквально потерял дар речи. Потому как даже во время начала семейной жизни супруга никогда не имела столь развратного вида. Ее рот был приоткрыт, а в глазах плескалось нечто, подозрительно напоминавшее разврат.
– Мессалина! – Громко, с чувством выкрикнул Эско.
Просто в данную секунду начальнику сыскной полиции отчего-то в голову пришла именно римская блудница. Ему хотелось подойти ближе, схватить жену за руку и вытащить её из этой комнаты.
– Ой, ну прекратите, товарищ Риекки. – Начал вдруг Алексей Витцке. Рот его был набит пирогом, но слова при этом выходили четкими. – Что вы тут устроили? Сами-то вон, на мадам Жульет слюни пускаете. Цветочки ей нет-нет передаете. Намёки различные делаете.
Русский сгреб пятерней очередной кусок пирога и отправил его себе в рот.
– Ты… Ты… – Риекки казалось, что у него закончились не только слова, но и дыхание. – Какой я тебе товарищ?! Ты! Крыса большевистская!
– Эско! – Супруга повернулась к начальнику сыскной полиции лицом и с укоризной покачала головой. – Прекрати. Это очень некрасиво. Алексей теперь – член нашей семьи. Ты извини, конечно, но нам придется тебя убить. Просто я очень, очень хочу, чтоб Алексей жил тут.
Вот дальше сон уже как-то смазался. Эско не мог с уверенностью сказать, что происходило после слов жены. То ли Витцке громко засмеялся, то ли сам Риекки громко закричал. А может, сразу все одновременно. В любом случае, начальник сыскной полиции Финляндии проснулся в своей постели, в своем доме, рядом с супругой. С головы до пят он был мокрым. Холодный пот выступил даже на неотвратимо лысеющей голове Эско.
И вот теперь, стоя возле самолета, который должен был доставить их с Витцке в Германию, господин Риекки снова испытал то же самое чувство. Страх. Страх, что чертов русский его погубит. Эско опять почувствовал, как на лбу выступила испарина, холодная, липкая и неприятная.
– Спокойно… – Сказал он еле слышно себе под нос. – Это всего лишь сон, дурацкий сон.