Плачь и смотри

Выдав этот пассаж, от которого брови мои поползли наверх, он выбежал из комнаты, промчавшись мимо меня со скоростью пули, а я растерянно посмотрела на мужа.

Он лениво поднялся с небольшой банкетки, что обычно стояла в изножье нашей кровати, подошёл ко мне и усмехнулся.

– Никаких секретиков, Лина, – заверил меня Сергей. – Просто дела сердечные. Потом обсудим.

И прежде, чем я бы бросилась расспрашивать Кузнецова, о какой даме сердца Гордея на этот раз идёт речь, он продолжил:

– Ты ведь… не просто так пришла?

Он довольно небрежно положил руку мне на поясницу и притянул к себе. И я тут же забыла обо всём, как то было всегда, когда Сергей меня обнимал.

– Не просто так, – ответила, кивнув. – Мы едем за город. До завтра. Но думаю, что ты и так обо всём догадался, – наморщила я нос.

Кузнецов в ответ разразился мягким смехом.

– Сделаю вид, что ничего не знаю! – объявил он прежде, чем склониться к моим губам для поцелуя.

Я уже успела сказать, что рядом с этим мужчиной чувствовала себя на седьмом небе от счастья?

Дом, который я сняла на свои, между прочим, сбережения, оказался ещё более просторным, чем я думала. Здесь даже был небольшой зимний сад, который соседствовал с уютной гостиной. А в ней, в свою очередь имелся аж целый камин.

Пока мы с Евой, которая примчалась сюда чуть ли не раньше нас, раскладывали продукты на кухне, муж повёл мою маму осматривать владения.

– Похоже, Серёга доволен, – хмыкнула подруга, бросив в рот кубик сыра. – А ты у меня чего такая помятая?

Уж если я кому и могла простить такое обращение «в лоб», так это исключительно Еве. Хотя, спорить с нею было глупо. Я встала на рассвете, так что к середине дня успела изрядно подустать.

– Ев, не начинай, – покачала я головой.

– Нет уж, начну. Опять серенький свитерок и хвостик на макушке! – возмутилась она. – Ну да, будут только свои, но это же не повод не подкраситься!

Любимая пластинка в исполнении подруги каждый раз звучала по-новому. И каждый же раз царапала за те струны, которые мне казались железобетонными.

Да, я совершенно не любила всех этих женских штучек-примочек. Макияж моё лицо видело раз в год, и то если мы с Сергеем выходили в свет к его партнёрам. А уютные свитерки, которые были в ходу даже в прохладное лето, я бы вообще никогда в жизни ни на что не променяла.

Евка, обожающая всякие новые коллекции и люксово-нишевые средства, о которых была готова беседовать бесконечно, такой мой подход к жизни не одобряла. И регулярно проедала мне по данному поводу плешь.

– О! Лёва приехал! – восхитилась она, когда увидела в окно лучшего друга Серёжи, что привёз моих свёкров.

Я мысленно выдохнула с облегчением. Теперь-то Евка переключится куда нужно…

– Он такой стал! Мамочки! – пискнула от восторга подруга. – С годами только хорошеет. Кстати, твоему Серёге надо бы держать ушки востро! Он рыхловатым становится, а Лёвка… ну просто мечта! Жаль, что я его как баба не интересую.

Эту тираду Ева выдала со скоростью пулемёта, но я бы на неё не отвечала, если бы вдруг мне не стало обидно за мужа.

– Никакой у меня Серёжа не рыхловатый. Он в качалку ходит чаще, чем на ужин к столу. Так что не надо песен, Ева.