Две судьбы. Жизнь по обмену
– Он сам виноват! – она повернулась, забыв, что нужно следить за дорогой. Обиженный возглас: – Ты не с начала видел, как всё было!
Макс помассировал локоть, ставший амортизатором на крутом повороте.
– Могла просто заехать в нос…
Тоня улыбалась, заметив в окне пятого этажа застывшую маму. Душу залило счастливым теплом. Как всегда, по пятницам, дома ждёт любимый пирог. Мама пораньше приходит с работы, чтоб испечь его для обожаемой девочки. Она закончила спор:
– Теперь сто раз подумает, прежде чем по-хозяйски коснётся чьей-то задницы! – лихо припарковалась у дома. Умоляющий взгляд брошен на «громоотвод»: – Пошли на пирог! – Хитрюга показала на начавшую опухать скулу: – Петрович заехал на спарринге. Мама будет переживать.
Макс обречённо вздохнул, отстёгивая ремень безопасности. На что не пойдёшь ради любимой девушки. От ворчания не удержался:
– Конечно, пусть на мне зло срывает… – Он насупился, уже сожалея, что согласился. – Лучше бы тебе меньше всего позволяла.
Тоня пожала плечами, задавая вопрос длиною в тринадцать лет.
– Не понимаю, за что она вечно на тебя злится?
Татьяна Ивановна заранее открыла двери. Злиться бесполезно. Ребёнок первого мужа и вероломной разлучницы поднимался в квартиру верхнего этажа, любуясь попой дочери заведующей родильного дома.
Глава 4
Таня
Таня разговаривала с шофёром, договариваясь о поездке в торговый центр, не обращая внимания на то, что творится за спиной. Лисице хватило пяти минут понаблюдать за происходящим в окно, чтобы понять, что задумала проклятая наследница. Она вихрем выкатилась на улицу, так и не переодев халат на что-то более приличное.
– Ты что удумала, тварь?! – визгливо заорала тётка, вцепившись в руку племянницы. – Отдай кредитную карту! Лера мне рассказала, что тебе отвалил малахольный дядя!
Таня спрятала сумку за спину.
– Там ровно на платье и туфли! Мне давно не покупали ничего из одежды.
Лида с ненавистью уничтожала чужие остатки гордости:
– Решила выглядеть лучше Леры? Думаешь, на тебя взглянет нормальный мужик? Посмотри на себя! Кожа да кости. Никакого стиля, на голове вечные лохмы, выглядишь хуже лахудры. Сходи в нормальный салон, пусть тебя подстригут!
Таня сжала ладонями голову. Волосы – последнее, что её украшает, и то хотят отобрать?
– Я не стану стричься!
Тётка с ехидной улыбкой вырвала сумку из поднятой вверх ладони. Нашла в одном из карманов карту и с самодовольной ухмылкой сунула в бездонный карман халата.
– Спроси что-нибудь из ненужной одежды у Леры, – милостиво разрешила она, – подгони под себя и скажи спасибо, что дочь такая щедрая! – Она толкнула заплакавшую Таню в сторону дома: – И не изображай из себя обиженную статую. Иди, готовь ужин, и приведи себя в порядок, чтоб нам не пришлось за тебя краснеть!
Краснеть пришлось Тане. Она едва управилась с уборкой и ужином, как через открывшиеся с металлическим звуком ворота заехали два автомобиля. «Мерседес» дяди сопровождал спортивный «Ягуар» синего цвета. Взгляда, брошенного на владельца, хватило, чтобы челюсть поехала вниз. Брутальный черноволосый качок лет тридцати пяти стянул с шеи галстук. Скинул в открытую дверь машины пиджак и направился в дом, на ходу расстегивая первые пуговки белой рубашки. Наглый взгляд обшарил ухоженный двор, стены большого, двухэтажного дома. Таня отпрянула от окна. Показалось, что незнакомец подмигнул, поймав на себе её взгляд. Богатый гость вёл себя как хозяин.