Дама с проклятьем
Как я не торопилась, зимняя дорога с ее снежными заносами и заторами от перевернутых от быстрой езды санями, вместо положенных трех дней заняла пять. Чем ближе мы подъезжали к столице, тем явственнее чувствовалось напряжение, буквально висящее в воздухе.
На меня смотрели как на чужую, и у городской заставы я оказалась раздраженном настроении.
Проверка подорожной, как правило обычная формальность на этот раз заняла много времени. Караульные несколько раз допытывались кто я, да зачем направляюсь в Питерсбург. Пришлось демонстрировать письмо за подписью государыни, заставившее допрашивающий вытянуться в струнку:
– Проезжайте, барышня!
Шлагбаум немедленно подняли. Сухо кивнув, я сама захлопнула дверцу и кони резво застучали копытами по мосту Городового канала, обводящего границы города с южной стороны.
Мы не успели проехать шумную грязную улицу, которой так славятся окраины, когда раздался стук копыт, конское ржание и зычное:
– Поберегись!
Отряд казаков выскочил нам навстречу. Завидев всадников, люди хлынули врассыпную. Какой-то мальчонка, продававший пирожки, замешкался: слишком уж тяжел был его груз.
– С дороги! – один из казаков замахнулся плетью. Мальчонка съежился, ожидая удара. Этого я стерпеть не могла, и опустив голову, прошептала заклинание.
– А-а-а!
Всадник в ужасе отбросил плеть, превратившуюся в его руке в змею. Шипя и извиваясь, она упала на землю и резво поползла к сточной канаве, где и замерла, насмерть замерзнув.
– Ведьма, – раздалось вокруг. – Ведьма!
– Оцепить улицу! Всех гони сюда! – приказал один из казаков, видимо, старший. – Сейчас узнаем, кто тут колдует против людей государевых!
Он спешился подошел к закоченевшей змее и сдернул перчатку с руки. Сразу полыхнуло зеленым. А я тихо застонала: малахит. Камень, который легко чуял магию и указывал на ее источник. Обычно разъездам не выдавали подобные амулеты, но слишком уж смутным было время.
Понимая, что скрываться было бесполезно и я решительно отворила дверцу и спрыгнула на мостовую. Следя, чтоб не запачкать подол платья, окраины города не отличались чистотой улиц, я подошла к обомлевшим казакам:
– Добрый день.
Малахит полыхнул еще ярче.
– Ты глянь: благородная, – сплюнул обладатель кольца. – И что с ней делать?
– Сказано: тащить всех. Вот и тащи, – распорядился старший. – Там, – он поднял указательный палец вверх, – все разберутся.
Сопротивляться я не стала и в сопровождении казаков отправилась в Особую канцелярию.
– Ну что же вы, Варвара Михайловна? – покачал головой дознаватель. Тучный мужчина с густыми усами, он сидел за столом, рассматривая мои документы. – Ехали же мимо, вот и ехали бы…
В его голосе звучала неподдельная грусть человека, которого оторвали от обеда и заставили заниматься неотложным делом. Я только повела плечом, прекрасно понимая, что любые объяснения бессмысленны.
– Ну вот что прикажете с вами делать? – дознаватель отложил письмо императрицы.
– Отпустить? – предложила я, вызвав у мужчины, сидящем напротив меня грустный вздох.
– Да кабы время другое было, – пояснил он. – А так я вас задержать должен, в острог определить, да донесение Александру Христофоровичу подать. Вы ж – ведьма.