Шепот греха

– Ха-ха! Конечно не такой…

Цянькунь повернул голову к окну – на одну половину его лица падало солнце, окрашивая зрачок в золотой цвет, другая же сторона находилась в тени. От этого выражение его лица было очень сложным: оно отражало и надежду, и подавленность.

Наблюдая за ним, Вэй Цзюн ни с того ни с сего почувствовал глубокую грусть. В комнате было тихо – так, что можно было расслышать дыхание друг друга. Одно было сильным, другое – слабым; одно – учащенным и обеспокоенным, другое – протяжным и глухим. Один человек будто изо всех сил хватался за то, что еще можно сберечь, другой словно с любопытством смотрел в будущее.

Спустя время Цянькунь повернулся и улыбнулся Вэй Цзюну.

– Не знаю, сможем ли мы снова увидеться, но я был рад познакомиться с тобой, Вэй Цзюн.

– Я тоже, – теперь улыбка заиграла и на лице парня, – Лао Цзи.

– Как же я хотел бы иметь возможность самому оценить тебя… – Цянькунь вскинул брови; в его взгляде были и дружелюбие, и хитрость. – Поставил бы тебе «неуд».

– Что? – Вэй Цзюн в недоумении округлил глаза.

– Чтобы ты снова приехал в дом престарелых!

Парень рассмеялся:

– Я обязательно приеду.

– Правда? – Выражение лица Цянькуня стало серьезным. – Смотри, не обманывай старика…

– Конечно!

– По правде говоря, есть одно дело, и мне нужна твоя помощь.

– Какое? – Вэй Цзюн мельком взглянул на блок сигарет на кровати, половина его уже была выкурена. – Купить сигареты?

– Нет. – Цянькунь кинул взгляд на дверь и понизил голос: – Ты же знаешь, какие отношения у нас с Хайшэном?

Парень кивнул, хотя был немного озадачен:

– Он ваш санитар. Верно?

– Не только. – Цянькунь громко ухмыльнулся. – Хочешь знать, почему я оказался здесь?

Вэй Цзюн сразу выпрямился – его лицо приняло серьезный вид.

– Когда-то я был инженером по электронике. Женился, а через двадцать лет жена скончалась. – Цянькунь зажег сигарету и медленно затянулся. – У нас не было детей. Следующие несколько лет я жил один… а затем попал в серьезную аварию. – Он похлопал по своим ногам. – И они отнялись. Пришли в негодность, так скажем. К тому же я пролежал в коме полтора года.

Вэй Цзюн, не отводя взгляд и нахмурившись, внимательно слушал.

– Повезло, что тогда профсоюзы были на хорошем уровне. Не то что сейчас – только и могут, что устраивать поездки за город да спартакиады… – Цянькунь медленно продолжил: – Профсоюз помог мне выиграть судебное дело, мне выплатили компенсацию. У меня не было детей или кого-то из родственников, поэтому, после того как я проснулся, меня сразу же отправили сюда.

– А потом… вы все время пробыли здесь?

– Да. – Цянькунь отмахнулся от сигаретного дыма. – Я сдал свою квартиру в аренду, вышел на пенсию. Деньги за аренду, зарплата и компенсация – на жизнь как раз хватило. Поэтому в глазах других я выгляжу богатым стариканом.

Вэй Цзюн рассмеялся:

– По крайней мере, чай у вас хороший.

Цянькунь тоже усмехнулся:

– Ну, знаешь, мои ноги бесполезны, однако я не хочу провести остаток жизни в скуке. Поэтому все покупки и другие заботы поручаю Чжан Хайшэну.

Вэй Цзюн закивал: теперь понятно, почему Чжан Хайшэн так скверно себя ведет. Теперь Цянькунь поручает Вэй Цзюну ходить за покупками, и Хайшэн, похоже, потерял шанс нажиться на этом.