Две попаданки и другая нежить

Правда, по мере того, как первый восторг утих, начались и предсказуемые вопросы:

– Сердце мое, где же ты была столько месяцев? Мы же уверились, что тебя убили!

Я отговорилась той самой легендой, которую когда-то давно мне подкинули в качестве самой очевидной:

– Обидела наложницу Гранта Абеля, не смогла замести следы и сбежала, пока он меня не прикончил.

Мать Инэтты снова расплакалась и, не выпуская из рук ладони дочери, причитала:

– Но почему ты даже весточки нам не отправила? Ты хоть представляешь, что мы с твоим папой пережили?!

Вместо меня ответил герцог Мелларио, который уже поджимал губы и соображал все лучше:

– Не представляет, дорогая. А ведь я тебе это давно говорил – избаловали мы свою девочку. Ладно она других людей ни во что не ставит, но даже нас с тобой не пощадила. Ей плевать, сколько слез ты пролила. Плевать, что я, поверив в ее смерть, пошел на крайние меры. Мои люди никогда не подводили, но на этот раз все пошло наперекосяк. А заносчивый Абель в ответ использовал все свое влияние, чтобы лишить нашу семью всего! Я рад, что Инэтта оказалась живой и невредимой, но душа ноет от мысли, к чему она нас всех привела…

Я осмотрела богато обставленную гостиную и удивленно переспросила:

– Абель лишил нас всего?

– Конечно! – гаркнул отец. – Неужели ты не видишь наше бедственное положение? Забыла люстру с бриллиантами, которая висела в этом зале? Не заметила, что на въезде осталась всего пара золотых карет? Все пришлось продать, все! По твоей милости мы оказались в нищете.

Видимо, мы с ним очень по-разному понимаем слово «нищета». Здесь близостью голодной смерти даже и не пахнет. Чудесный замок, богатый интерьер, куча слуг. А люстра с бриллиантами – это уже как-то в самой задумке перебор. Я прикусила язык, чтобы не сказать об этом вслух, а герцог продолжал сокрушаться:

– Меня лишили должности при дворе и всех привилегий! Пришлось потратить целое состояние на взятки, чтобы вельможи выступили в мою защиту – и только поэтому я не потерял титул. Однако теперь приходится на всем экономить, в том числе и на твоем содержании. И уж прости за такую мысль, доченька, но это должно пойти тебе на пользу. Как же тебе хватило совести поставить всех нас в такое положение, но притом не сообщить, что ты жива?

Мне иррационально стало стыдно перед ними. Не то чтобы я возомнила себя Инэттой, а эту чету своими настоящими родителями, но именно в данной ситуации их дочь не была виновата – она не могла связаться с семьей, потому что по милости Кьяра сидела в какой-то непонятной пещере. И, чтобы закрыть хотя бы эту тему, я начала врать:

– Простите меня. Я собиралась отправить вам письмо, но не вышло. Вначале я ехала куда глаза глядят – так боялась мести Абеля, а потом направилась в Исагон.

– Куда?! – заорали они хором. – Ты спятила?

Менее уверенно я продолжила развивать свою ложь:

– Ну… просто подумала, что там он меня не найдет.

– Конечно, не найдет! – нервно выкрикнул герцог. – Никого там не найдут, потому что уроженцев Олагонии еще при приближении к Исагону убивают!