Смертельный кадр

– Кашалот вернулся, – негромко произнес Савин, и с лица Якубенко мгновенно слетела улыбка.

– Как вернулся? Он же в отпуске, – растерянно произнес он. – Разве три недели уже истекли?

– Отозвали, – пояснил Савин и, бросив взгляд на часы, быстро ввел напарника в курс дела. – На летучке пришлось сказать, что ты отрабатывал свидетеля по делу Кромаря, того, что не захотел сотрудничать. Пришлось ехать рано утром в Хамовники и потолковать с ним еще раз. Все понял? У нас ровно сорок секунд, чтобы успеть к Кашалоту «на ковер» в отведенный срок.

Последние слова Савин произнес уже в коридоре, напарника он тянул за собой. Тот еще не успел осмыслить ситуацию, но послушно плелся за капитаном. У дверей кабинета майора Кошлова он выдернул руку из цепкой хватки Савина и негромко произнес:

– Не дрейфь, капитан, все будет в ажуре.

Савин осуждающе покачал головой и открыл дверь.

– Разрешите, товарищ майор?

– Нашел? – Майор Кошлов оторвался от бумаг, разложенных на столе, и воззрился на Савина.

– Так точно, товарищ майор. Старший лейтенант Якубенко прибыл с задания, – отрапортовал Савин и сдвинулся в сторону, пропуская старлея в кабинет.

– Знаю я ваши задания, – ворчливо произнес майор Кошлов. – Да входите уже, хватит у порога топтаться.

Савин и Якубенко вошли и остановились у стены.

– Говорю же, проходите, – рассердился майор Кошлов. – Тридцать раз повторять приходится! Меня не было всего неделю, а вы уже успели распоясаться!

– Никак нет, товарищ майор, – бравым голосом проговорил Якубенко. – Мы всегда в форме.

– Особенно ты, Якубенко. – Кошлов фыркнул. – Ладно, на этот раз тебе повезло, разбор полетов отменяется.

Савин и Якубенко переглянулись, не понимая, с чего вдруг такая доброта, но дальнейшие слова майора все разъяснили.

– Поступил сигнал: на Звенигородском шоссе найден труп мужчины. Савин, отправляйся туда и выясни, с чем имеем дело. Идешь в пару к Альберту. А ты, Якубенко, на весь день поступаешь в распоряжение майора Трещихиной. У нее сегодня день профилактики, так что без работы не останешься.

– Товарищ майор, за что? – Якубенко застонал. Майор Трещихина всего несколько месяцев назад возглавила экспериментальный отдел по работе с трудными подростками района. За это время она подняла на уши весь личный состав Краснопресненского РУВД, заставляя милиционеров всех должностей и званий участвовать в сомнительных экспериментах. Этим она снискала себе сомнительную известность и прозвище «рыба-прилипала», а у майора Кошлова появился новый вид наказания: всех провинившихся он командировал под начало Трещихиной.

– Молчать! – гаркнул Кошлов и добавил: – Чего стоим? Шагом марш на задание!

Якубенко и Савин тихонько ретировались. В коридоре Якубенко снова застонал:

– Вот ведь непруха. И откуда только эта Трещихина взялась?

– Хорош стонать, – оборвал старлея Савин. – Ты хоть за дело отдуваться будешь, а вот мне за какие грехи Альбертик достался?

Альберт Фарафонтов работал в отделе следователем и был не более почитаем, чем майор Трещихина. В Краснопресненское районное управление Фарафонтов попал благодаря тестю, занимающему высокий пост в главке. Работой своей Фарафонтов тяготился, но отказаться от должности никак не мог, так как опасался последствий со стороны своего маститого родственника, бывшего оперативника, до мозга костей преданного сыскному делу. Каждый раз, когда оперативникам приходилось работать под началом Фарафонтова, они скрежетали зубами и всеми правдами и неправдами пытались от такого начальствования избавиться. Сам же Фарафонтов старался брать на себя по минимуму, спихивая сложные дела на коллег, а в легких делах стараясь вылезти на толковых оперативниках, чтобы впоследствии пожинать лавры, как за собственные заслуги.