За спиной

– Кай, хочешь посмотреть комнату Лукаса? – спросила Барбара.

Кай пробормотал что-то невнятное. Никакого прогресса.

– Мне еще нужно приготовить угощение для тех, кто придет за сладостями, – сказала Джемма Барбаре. – Что ты планируешь раздавать?

– Я испекла на Хэллоуин кучу того же домашнего печенья, что и на прошлой неделе, помнишь? Они и вправду вкусные, и в них нет всех тех добавок, которые есть в конфетах массового производства. Хотя не то чтобы я помешана на здоровом питании или чем-то в этом роде, сама ведь знаешь… Но мне все-таки кажется, что если большинство ингредиентов – сплошь буквы и цифры, то это не может быть чем-то хорошим.

Джемма, в шкафу у которой лежали три упаковки жевательных конфет «Соур патч кидс», припасенных для раздачи сладостей, ощутила легкий укол вины.

– Ничего себе! Здорово… Думаешь, хватит?

– Да я его напекла… просто несметное количество. По-моему, целый рабочий день на одну только выпечку потратила. В доме пахло как в кондитерской, Кай и Джордж чуть с ума не сошли. В конце концов я разрешила им съесть по две штучки – просто чтобы отвязаться от них.

– Просто невероятно!

Джемма надеялась, что Барбара не спросит ее о том, какие лакомства она сама приготовила. Ей нужно было еще немного времени, чтобы успокоиться, осмыслить события последних нескольких часов. Или, скорее, последних нескольких дней. Подумать о произошедшем и о своей собственной реакции. Разобраться во всем этом. Это было непросто, учитывая присутствие Барбары и Кая, а также грядущий поход за сладостями. И, еще хуже, она была почти уверена, что забыла что-то важное. По ее опыту, это было постоянное материнское состояние – думать, что ты забыла что-то важное.

– Лукас, как насчет «Горок и лесенок»[12]? Не хочешь поиграть с Каем в «Горки и лесенки»?

– Нет. – Лукас был вроде сердит. Или готов расплакаться. А может, и то и другое. В голосе у него звучали плаксивые нотки – признак опасности.

Джемма знала, что многие матери относятся к своим детям так, словно те представляют их окружающим. Как будто ребенок – это полномочный посол матери или ее визитная карточка. Когда она была маленькой, ее собственная мать постоянно так поступала, нашептывая ей, что надо поздороваться, поблагодарить вон ту добрую женщину, говорить потише, вести себя прилично. Голос у мамы был постоянно напряженным, потому что она стыдилась своей дочери, в любой момент способной на тот или иной неприличный проступок.

Джемма так не поступала. Они с Лукасом были явлениями разного порядка. Ему было всего четыре годика, поэтому вполне естественно, что он иногда капризничал. И из этого вовсе не следовало, что она была плохой матерью.

Хотя, конечно, знать это – не то же самое, что по-настоящему в это верить. Лукас, естественно, не был ее визитной карточкой, но разве другие матери типа как не относились к нему как к таковой? И если он вдруг устроит сцену в продуктовом магазине, разве другие матери не посмотрят на нее осуждающе, уверенные, что уж их-то идеальный ребенок никогда бы так не поступил? Конечно же, посмотрят. Джемма знала это, потому что и сама иногда осуждающе посматривала на других матерей, когда их дети вели себя неподобающим образом. Поэтому прямо сейчас она ощутила необходимость извиниться перед Барбарой и Каем. Сказать, что Лукас обычно не такой. Что он только рад поиграть с Каем.