Развод. Я не приму вторую!

Мать нахмурилась.

– Ты дал ей слишком много воли, Адам. Женщина должна знать своё место. Она, видимо, решила, что может делать всё, что захочет.

– Вот именно! – подхватил я. – Ты поговоришь с ней?

– Конечно, поговорю, – сказала она строго.

Позже я услышал, как мать остановила Марьям в коридоре.

– Марьям, что это я слышу? Ты уходишь из дома, оставляешь всё на детей и мужа? Разве ты забыла, что такое быть хорошей женой?

Я ожидал, что Марьям начнёт оправдываться, как всегда, но она стояла ровно, её лицо оставалось спокойным.

– Мама, я не забываю о своей семье. Но я не могу забыть и о себе, – ответила она.

– О себе? – голос матери стал громче. – Женщина создана для семьи, для мужа и детей. А ты теперь вдруг решила, что твои желания чего-то стоят?!

Марьям стояла перед свекровью, держа себя спокойно, но твёрдо. Её голос звучал уверенно:

– Мама, я много лет жила только ради семьи. Всё, что я делала, было для дома, для мужа, для детей. Но теперь я понимаю, что, если я не начну заботиться о себе, никто этого не сделает.

– Это неправильно, – возразила мама, пристально глядя на неё. – В наше время такого не было. Женщина не думала о себе, она думала о своей семье.

Марьям мягко улыбнулась.

– В ваше время, мама, женщины тоже уставали, но не могли этого сказать. Они не имели права голоса. Но теперь всё по-другому.

– По-другому? – мама всплеснула руками. – Это твоя подруга тебя этому научила? Она сбивает тебя с пути, Марьям.

– Нет, мама, – ответила Марьям спокойно. – Она просто напомнила мне, что я тоже человек.

Эти слова, казалось, повисли в воздухе. Мама молчала, пытаясь найти что ответить. Но Марьям уже повернулась и ушла на кухню, оставив её стоять в растерянности.

Когда я услышал этот разговор, я не мог больше молчать. Я вошёл в кухню, где Марьям мыла овощи для салата.

– Ты вообще понимаешь, что делаешь? – спросил я резко.

Она обернулась ко мне, сохраняя спокойствие.

– Что именно я делаю, Адам?

– Ты разрушаешь нашу семью! – выпалил я.

– Разрушаю? – в её голосе звучала лёгкая ирония. – Нет, Адам. Я просто перестала жить так, как удобно только тебе.

Я не мог сдержаться.

– Ты начала гулять где-то, слушать подругу, изменять свой распорядок… Что дальше? Ты перестанешь готовить?

– Если нужно будет, перестану, – спокойно ответила она, продолжая нарезать овощи.

– Ты меня не слушаешь, – сказал я, чувствуя, как теряю контроль.

Она отложила нож, посмотрела мне в глаза и сказала:

– Ты привык, что я всегда молчу, всегда соглашаюсь. Но это было раньше, Адам. Теперь я думаю о себе.

– А как же семья? – выкрикнул я.

– Семья останется, – тихо сказала она. – Но я больше не позволю себя уничтожать.

Эти слова прозвучали как удар.

Я пытался справиться с этой новой Марьям. На следующий день я начал наблюдать за тем, что она ест.

– Почему ты не ешь хлеб? – спросил я за завтраком.

– Не хочу, – ответила она спокойно.

– Ты что, на диете? – спросил я, усмехнувшись.

– Можно сказать и так, – она отставила тарелку.

– Ты серьёзно? В твоём возрасте это уже ничего не изменит, – бросил я, не скрывая насмешки.