Академия чаросвет. Отражение

Бастиан ходил за мной по пятам, не обращая внимания на людей, которые подходили все ближе и вскоре нас окружили. А вот Элма взмахнула руками, раскрывая сияющие щиты.

– Что? – невозмутимо спросила она, поймав мой взгляд. – Воздух ножом можно резать, чуть не искрит.

Крон быстро вскинул щит выше, и в него ударил комок грязи, стек по сверкающему заслону жирной кляксой. Выдохнув, я высвободила ладонь из руки Баса и направилась к толпе. Охрана не дала мне пройти до конца, и моя душа словно рвалась пополам: я больше не сумеречная сиротка, но и не одна из чаров. Черная ворона с белым пухом. Лишняя – как ни посмотри, со всех сторон.

– Это он вас спас! – громко сказала я, вглядываясь в хмурые и такие знакомые лица. – Та вспышка света, что дала нам передышку, помните? Это он, – я указала на Баса рукой. – А вы швыряете в него грязью?

– Он спасал тебя, – едко заметила тетка в пушистом платке, и сердце сжалось от тоски – такой же носила и Рут. – Нас он имел в виду.

По толпе прокатилось одобрительное гудение.

– А хоть бы и так! – подбоченившись, ответила я. – Это что-то меняет? Если бы не он, Порожки скормили бы тварям!

– А кто бы скормил? – уточнила она. – Вот эти сиятельные господа и отдали команду.

Толпа сдвинулась плотнее, ощетинилась вилами. О, нет! Я что, приехала в Сумерки на новую бойню?

– Шрам! – воскликнула я с отчаяньем, заметив знакомую лысину, перечеркнутую багровыми рубцами.

Он прошел ко мне, раздвигая широкими плечами народ, а я проскользнула между щитами чаров и шагнула навстречу другу. Он обнял меня так крепко, что дыхание сбилось.

– Привет, – сказал Шрам и окинул цепким взглядом чаров. – Привезла дружков?

– Вообще-то да, – сердито ответила я, покосившись на Баса, который оказался рядом. – Это Себастиан. Мой друг и вообще… Если с ним что-то случится, то и мой свет погаснет. Понятно?

– Понятно, – кивнул Шрам, мельком глянув на Баса. – Пойду скажу, кому надо. Не бойся, Мэди, тут ты дома.

Он погладил меня своей лапищей по голове точно ребенка и пошел назад к сумеречным, и я с облегчением увидела, как вилы и пики втянулись назад в толпу. Точно рассерженный кот спрятал до поры свои когти.

Элма тоже опустила руки, погасив щиты. А Бастиан вернулся к руинам таверны, наклонился и вытащил черную от сажи кастрюлю.

– Дай сюда, – потребовал знакомый голос, и, обернувшись, я решила, что сошла с ума: призрак тети Рут шустро подошел к Басу и попытался отобрать кастрюлю. – Тебе она все равно без надобности!

Бастиан посмотрел на меня, и в его глазах читалась та же растерянность. Он разжал пальцы, и тетя Рут деловито потерла кастрюлю рукавом затрапезного пальтишка и полюбовалась заблестевшим боком. Так-то Басу и правда кастрюля не нужна. Но зачем она призраку?

Мне понадобилось еще несколько мгновений, чтобы сложить одно к одному. Но все еще не веря, я подошла ближе и потрогала кончик платка, которым тетя Рут укрыла голову – колючий.

– Все сгорело, – скорбно пожаловалась она, разглядывая кастрюлю. – Хожу в обносках как побирушка. Но это ничего. Первый сказал, отстроит новую таверну. Уж сваи поставили в начале дороги, видела?