Матабар III

Он бережно и мягко обвил пальцами её ладонь, покорно отправляясь следом. Ардан чувствовал, как в его руке мерно бился огонек. Не беззащитный и хрупкий, а нежный и ласковый. Как тот, что согревал в самые постылые ночи внутри домашнего очага.

Они снова смеялись, опять болтали обо всем и ни о чем, а Ардан забыл о том маршруте, что выбрал. О каких-то формулах и расчетах. Он не думал ни об Алькаде, ни о второй канцелярии, демонологах, головоломках да, и если честно, и о магии тоже не вспоминал.

Они гуляли среди огней Бальеро, разрывавших ночную мглу неумолимыми блеском и сиянием. Как если бы кто-то сжалился над горожанами и позволил им в сезон, когда солнце видишь лишь в редкие часы, да и то – за окном, погрузиться в ясный, солнечный полдень молодой осени. И снег, скрипящий под ногами, казался им опавшими, шуршащими листьями.

Ардан даже забыл адрес, который ему назвал Милар. Они просто гуляли, смеялись и болтали.

– Посмотри! – внезапно воскликнула Тесс, указывая на небольшой пятачок на своеобразном выступе набережной, похожим на апсиду здания.

Там, спрятавшись под снегом, укрытый дощатым подиумом, полукруг сверкал гирляндами простых лампочек, обвитых вокруг стальных прутьев купола и колонн.

Видимо летом здесь выступали музыканты, а люди танцевали.

– Обожаю танцевать под открытым небом, – чуть расстроено вздохнула Тесс.

Ардан едва заметно улыбнулся. Милар был прав…

– Прислушайся.

– К чему?

– Т-с-с, – Арди приложил палец к губам и развернул девушку лицом к зданию, находившемуся через сквер, разделявший апсид набережной и улицу.

Там, около входа, скучала вывеска «пятничные танцы». И, кажется, именно туда их и отправлял капитан второй канцелярии.

Из приоткрытых дверей звучала мягкая мелодия.

Куда-то подевался страх, который Ардан испытывал всякий раз, когда ему приходилось танцевать.

Он протянул руку.

– Разрешите вас пригласить, – игриво-официально предложил Арди.

– Извольте, – столь же напыщенно, пародируя придворную госпожу, ответила Тесс.

Они засмеялись и поднялись на подиум. Он положил правую руку ей на талию; она вложила левую ему в ладонь, свободной дотрагиваясь до спины.

И они закружили на тот же манер, что и во Дворце Царей Прошлого.

Раз-два-три.

Раз-два-три.

Снег под их ногами, словно по-волшебству, разлетался ворохом блестящей пыли, обнажая доски подиума. А может и действительно – по-волшебству. Но ни Тесс, ни Ардан, не обращали на это внимания.

Они слушали музыку и кружили, в одиночестве, на набережной. Над их головами отчего-то зажглись лампочки, отсоединенные от линии Лей-кабелей. Слегка мерцая во мгле, их свет чем-то напоминал мигание летних звезд.

И легкая музыка парила рядом.

– А как ты поняла, что хочешь петь? – спросил Арди, вглядываясь в зеленые глаза и совсем не опасаясь своего Взгляда Ведьмы.

Отчего-то он знал, непреложно и точно, что ничего не произойдет и он не нырнет в душу Тесс.

– На праздниках, когда собиралась вся семья, я подпевала матушке, а та музицировала на рояле, – Тесс, в свою очередь, не сводила взгляда с его лица. – И когда я пела, то люди вокруг… у них будто зажигались огоньки в глазах. Пусть на пару минут, Арди, но они исчезали из того мира, в котором все мы живем. И отправлялись куда-то туда, где им хорошо, свободно, легко. А вместе с ними – и мне тоже. Так я и полюбила петь. Может из-за того, как чувствую себя на сцене, а может потому, как чувствуют себя другие люди. Не знаю, если честно…