Душа из света и дождя

– А потом? Что я буду делать после школы?

– Не знаю. Что захочешь. Построишь карьеру, заведешь семью, друзей. Возможно, найдешь способ восстановить баланс светлой магии в Штормхолде. А возможно, придумаешь что-то еще. Я не знаю, Коралина, я могу лишь научить тебя, как обращаться с силой, которая дала тебе жизнь. Все остальное ты сама.

– Вы ждете слишком многого от девушки, которая даже имя украла.

– Возможно. Посмотрим.

– Если все так радужно и боги хранят мир, поддерживают баланс и все такое, почему вы ушли? Почему вернулись лишь когда услышали о Даркхолде?

Кейман долго молчал, с интересом рассматривая набережную и дома, что стояли почти вплотную к воде.

– У меня есть семья. Я люблю свою жену.

– И причем здесь это?

– В Штормхолде есть человек, даже мысли о котором – уже измена. Вот причем.

– То есть вечная жизнь не гарантирует счастья?

– Наоборот. Она смиряет с несчастьями.

– Звучит так, что хочется прямо здесь и утопиться.

– Кто сказал, что у тебя не будет по-другому?

Он помнил ее. Смутно, пятнами и вспышками, но она – единственное, что он помнил.

У нее единственной были теплые руки, поэтому Даркхолд сразу понимал, чья сегодня смена. Наверное, в этом и есть талант светлых. Все остальные, обрабатывая ожоги, причиняли боль, она – нет. Все остальные ледяными руками с силой втирали в крылья заживляющие мази, а у нее мази плавились на пальцах, приятно растекаясь маслом по коже. Несколько раз он пытался проснуться, чтобы увидеть ее, но тьма и туман, вытащившие его из пламени, не желали отступать.

В один прекрасный день Даркхолд просто открыл глаза.

Палата оказалась пуста. Ни лекарки с теплыми руками, ни Коралины, чей голос он однажды слышал будто издалека. Пустая комната, и он, поддерживаемый потоками магии воздуха посреди. С большим трудом, стиснув зубы, Даркхолд сполз на пол.

Даже сквозь литры зелий боль все же пробилась. Противная, ноющая, охватившая всю спину и крылья. Если бы не страх, толкающий вперед, боль бы его подчинила. Но страх – очень мощное чувство. Перед ним меркнет любая боль, даже самая сильная. Ненадолго, лишь чтобы хватило сил уйти, заползти в какую-нибудь темную щель, как можно дальше от источника страха, и тихо там скулить.

Этот вид страха Даркхолд ненавидел. Он клялся, убеждал себя, что никогда больше его не испытает. Что с силой, подобной его, нет места такой позорной эмоции. Но вот в его мир пришел огненный маг – и будто не было тех лет свободы и абсолютного контроля. Он как будто снова мальчишка, неспособный выступить против отца. Снова ноет спина и страшно хочется есть. Но он ни за что в этом не признается.

Но даже у этого мальчишки хватает ума, чтобы понять – надо уходить. Где бы он ни был, надо уходить как можно дальше. Ничего хорошего от людей ждать не приходится, да он и не ждал. И сделал все, чтобы им и в голову не пришло увидеть в нем одного из своих.

Он дернул ручку раз, затем еще и еще, каждый раз прикладывая все больше силы, но дверь не поддалась. Любую другую он бы уже вынес с мясом, но эту словно ставили зная, что ее очень захочет отпереть некто с силой темного бога.