Приятные неприятности, или Отпуск на краю света

– Проспись, гном, – рявкнули ему вслед. – А будешь буянить – сюда больше не пущу, так и знай.

Кажется, собрание литераторов в самом разгаре.

Да к тому же костюмированное.

Что ж, организаторы постарались на славу. Такой размах, такая реалистичность… За это можно простить и тряску в старом автобусе, и ночное путешествие пешим ходом по лесной дороге.

Всё-таки творческие люди наделены особым менталитетом, и если берутся воплотить сказку в жизнь, то сходство будет идеальное. В чём убедилась лично. Вот даже сомнений не возникло, что этот «гном», вовсе не гном. Ух, впечатлений наберусь… До следующего отпуска хватит.

И ведь как в воду глядела.

Вот только тех впечатлений, которые посыпались на мою бедную голову как из рога изобилия, лишь стоило перешагнуть порог, не то что хватило бы до следующего отпуска, но даже на всю оставшуюся жизнь, а то и на две.

*****

С трудом затащив свой жёлтый чемоданчик по порожкам, обходя стороной ворчавшего «гнома», стряхивающего со штанов дорожную пыль, я переступила порог пансионата.

Просторный холл, расходившийся в разные стороны и делившийся на два помещения – банкетное, откуда раздавались голоса, и приёмное, впечатлений не произвёл. В отличие от зеленокожего громилы, стоявшего у стойки администратора.

– Ведьма? – по-деловому уточнил он, окидывая оценивающим взглядом мою длинную цветастую юбку и шёлковую блузку. – На шабаш?

Я бы точно не додумалась назвать собрание литераторов – шабашом. Но ведь девочки иногда называли себя ведьмами. Видимо, эта шутка и взята за основу развернувшегося на моих глазах спектакля.

– Угу, – неопределённо промямлила я, решив ничему не удивляться и ни на что не реагировать.

Нет, ведьмой я себя не считала, но не буду же сходу лезть со своими устоями в чужой монастырь, в смысле трактир, который пансионат… Так и запутаться недолго.

– Комната номер три, прямо и направо, – протянув ключ, произнёс «орк», но стоило двинуться в указанном направлении, как пространство передо мной вспыхнуло красным цветом, едва не ослепив. – Эй, стой, запрещённые артефакты проносить нельзя, – заступил мне дорогу детина. – Выкладывай, давай, что там у тебя.

– К-какие артефакты? – кажется, администратор неплохо вжился в роль.

– Запрещённые, – нахмурившись, рявкнул он, протягивая руку к чемодану.

Зря он это сделал. Мой милый жёлтый чемоданчик, служивший верой и правдой вот уже несколько лет и перенёсший не одну поездку, мигом оскалился, продемонстрировав не в меру ретивому работнику клыкастую пасть, внезапно появившуюся на пузатом боку.

– Мамочка, – пискнула я, замерев на месте при виде такой фантастической трансформации, но стоило моргнуть, как видение исчезло, словно его и не бывало.

Померещилось. Устала. Переволновалась. В этом состоянии и не такое почудится. Впрочем, «почудилось», судя по всему, не мне одной.

– Так ты та самая, что ли? – примирительно проворчал громила, шустро отскакивая в сторону и уважительно поглядывая на чемодан. – Чего сразу-то не сказала? – не дожидаясь ответа от ошарашенной меня, он выдернул из руки ключ и, пройдя за стойку администратора, достал другой. – Комната номер тринадцать. Второй этаж налево, последняя дверь. И это… Не шалите там. В смысле не шумите. Или полог тишины поставьте, когда будете колдовать, – последнее слово он произнёс таким заговорщицким шёпотом, ехидно пошевелив бровями, что закралось смутное сомнение, будто подразумевается им нечто не совсем пристойное и точно не связанное с колдовством.