В моей жизни прошу винить…
– Снимаю квартиру в доме у автовокзала. А что?
– У автовокзала? В том районе наши не живут, точно знаю. Ты с родителями? С девушкой?
Какая любопытная! Но ее интерес был приятен, грел самолюбие.
– Уже один, – буркнул Влад, вспомнив о вчерашней ссоре с Люськой. Окончательной и бесповоротной. Она орала, что Влад невозможный душнила, конченый эгоист, равнодушный мерзавец, ледяной чурбан, с которым невозможно жить, потом поскидывала свои вещи в чемодан (половина осталась), выбросила ключи ему под ноги и хлопнула дверью.
Не в первый раз.
Завтра вернется – со слезами, сюсюканьем, будет втирать, что не права, погорячилась, любит без памяти, давай поженимся…
Надоело.
Голос Рины вырвал его из неприятных воспоминаний.
– Это хорошо, что один. Ты спящий вдвойне опасен.
– В смысле?
– Потом объясню. Мы пришли. – Рина проскользнула вперед, открыла дверь чужой квартиры, и Влада неприятно кольнуло, что девчонка ориентируется в ней, как у себя дома.
Он сгрузил Льва на диван, приподнял голову качка, взглянул в мутные глаза и с облегчением выдохнул. Жив, зараза! Мог бы и своими ножками дойти!
Тем временем Рина куда-то сбегала, принесла стакан воды и сунула в руки качку. Владу показалось, что они стали какие-то слишком волосатые.
– Выпей это немедленно, Лёва! – приказала сероглазка, отойдя на безопасное расстояние. – Давай, пей!
Качок медленно и с трудом, словно его руки стали слабее травинки, поднес стакан к губам. Как-то удивленно принюхался и отпил.
– Идем быстрее! – Рина схватила Влада за руку и потащила к выходу.
Лестницу они преодолели быстро и без помех.
– Я у тебя рюкзак забыл, – сказал Влад уже на улице, вдохнул полной грудью свежий ночной воздух, уже очистившийся от смога, и посмотрел на звездное небо и огромную полную луну.
Не забыл, если честно. Намеренно оставил, чтобы вернуться. И от чая не откажется.
Он покосился на девушку. Рина улыбалась, любуясь луной. Ее русые волосы отливали золотом.
– Да точно. Ты же на работе. А тут такое… Я могу поговорить с твоим начальством, чтобы тебе благодарность объявили вместо выговора.
– Я уволился, это был мой последний выезд, – сообщил курьер.
И на душе сразу стало легко-легко. Осталось написать объяснительную и заявление. И взять больничный на две недели. Он еще ни разу не был у врача в этом городе, так почему нет?
– Чай будешь? – не поворачивая головы, спросила она. – Мне нужно тебе сказать кое-что важное… И лучше не откладывать.
Сердце Влада гулко стукнуло и подпрыгнуло к самому горлу.
– Да, буду. Чай.
Они и шагу не успели ступить, как что-то загрохотало в доме, коротко взвыло, из-за угла выскочил черноволосый мужчина в странном халате и еще издалека крикнул, потрясая рукой с зажатой в ней бумажкой:
– Вот ты где! Рина, Риночка, я же просил! Я же на коленях умолял тебя не выдавать рецепты этой сумасшедшей! Она меня достала! Знает, что тебе-то я не откажу!
– Бежим! – девушка схватила Влада за руку и рванула к подъезду.
– За что, Риночка, за что ты со мной так жестоко? – донеслось вслед.
Они заскочили в подъезд и скачками понеслись по лестнице. Ступени, к слову, ложились под ноги как шелковые.