Тьма в его сердце

– Ты же знаешь, Саванна единственная кого я могу выносить из своих родственников. Она дорога мне. А Блейк поступил с ней отвратительно. Саванна была влюблена в него, – сказала Барбара в защиту кузины.

– Как бы я ни относилась к Саванне, мне жаль, если Блейк причинил ей боль. Пожалуй, это еще один довод в мою защиту. Он получил по заслугам.

Джоанна

Я жила в просторной квартире на Манхэттене, которую подарил мне отец в честь моего восемнадцатилетия. Большая гостиная, одна хозяйская и целых две гостевые спальни. Две ванные комнаты, библиотека-кабинет и королевская гардеробная. Мне нравился вид из окна на Статую Свободы и Аппер-Бэй. Но всего этого для меня было много. Иногда я чувствовала себя в этой квартире одиноко.

Отперев дверь, я пропустила Барбару вперед и замерла, почувствовав на себе чей-то настойчивый взгляд. В воздухе витал запах отвратительнейших духов с лилией. Ненавижу Лилии. Парфюмом, в базе которого были лилии, пользовался только один человек – моя пожилая соседка миссис Скотт.

Обернувшись с самой милой улыбкой из своего арсенала, я кивнула старухе:

– Добрый вечер, Дороти.

Женщина, одетая в твидовый фиолетовый костюм и с круглой шляпкой в тон ему, скривила губы. Ее шею украшала полоска черного жемчуга, одной рукой она опиралась на трость, а другой вцепилась в кольцо с поводком, удерживающим вредного фокстерьера. Старушка собиралась на вечернюю прогулку со своей собакой.

Стоп.

Какая прогулка?

Сейчас же три часа ночи.

У этой женщины точно проблемы с головой. Хотя мы с подругой ведь тоже не в кроватях.

Собака тихо, но грозно рычала на меня. А я с отвращением поглядывала на страшную морду, угрожающую вцепиться в мои щиколотки.

Я давно смирилась с тем, что не лажу с животными. И даже приняла тот факт, что вредный фокстерьер будет терроризировать меня еще ближайшие лет десять. И мне совсем не было стыдно за то, что, въехав в новую квартиру, я первым делом спустилась на ресепшн и нажаловалась консьержу на старушку, которая не в состоянии была контролировать своего четвероногого питомца.

В тот день меня укусили за ногу, и я просто не могла спустить это с рук. Дороти даже не извинилась передо мной за поведение своего «фоксика», а после доноса миссис Скотт затаила обиду, и при каждом удобном случае не упускала возможности как-нибудь уколоть меня.

Старуха еще несколько секунд смотрела на меня. В глазах ее проскользнула неприязнь. Дороти сморщила нос, словно от меня плохо пахло. В этом была некая ирония. Миссис Скотт, пользующаяся отвратительными духами с запахом лилий, раньше работала парфюмером и была весьма успешна. Либо с годами ее хватка и нюх растеряли навык, либо всему виной отвратительнейший вкус старухи.

Проигнорировав мое приветствие, Дороти заговорила:

– Каждый раз водишь к себе новых мужчин. Думаю, стоит пожаловаться на тебя, кто знает, чем ты занимаешься в своей квартире, блудница.

– Хорошо, –  ошеломленно ответила я и медленно зашла в квартиру. Закрыв дверь, наконец смогла выдохнуть и улыбнуться.

О каких мужчинах она говорит? Я ведь пришла с подругой. Или она о Конраде?