Предначертанная звёздами

Дзынь – звякнул сосуд, отлетая от металлической перегородки, но при этом остался совершенно целым и невредимым, а я испытала иррациональное облегчение. Всё-таки битьё посуды – это не моё.

– Зафиксирована вспышка немотивированной агрессии. Желаете сбросить нервное напряжение посредством физической активности, эйри Аделина? – раздался в каюте мелодичный голос Касси.

– А что, здесь есть такая возможность? – уточнила я, стараясь не беситься ещё и из-за того, что даже в этом помещении у меня нет нормального уединения.

– На борту «Скорпиона» имеется полностью оборудованный тренировочный зал, – уведомила меня виртуальная помощница.

– Это мне не подойдёт. Не хочу столкнуться с кем-нибудь из якобы муженьков, – скривившись, взмахнула я рукой в сторону двери.

– Тогда могу предложить вам это, – произнесла Касси.

В этот момент на стене одна из панелей открылась, а из ниши выдвинулась вперёд какая-то серебристая подушка с округлыми углублениями, а потом отрегулировалась по высоте.

– И что это? Как данной штуковиной пользоваться? – уточнила я, продавив пальцами прохладный гибкий материал, а стоило убрать руку, и ткань сразу принял прежнюю форму.

– Это боксёрская груша. Рекомендована для снятия агрессии и выплеска негативных эмоций, – поведала мне Касси, а заодно прокрутила небольшой голографический ролик, на котором раздетый по пояс мужчина боксирует с такой же подушкой.

– Хорошо. Спасибо, – ответила я.

– Всегда рада помочь. Могу ещё чем-то быть вам полезна? – поинтересовалась Касси.

– Да, я хочу, чтобы ты прекратила постоянно следить за моей каютой. Если мне понадобится помощь, то я сама тебя позову, а пока мне неприятно находиться под постоянным наблюдением, – попросила я.

– Требование о конфиденциальности и соблюдении границ личного пространства вполне правомерно. Я отключаю надзор за вашей каютой. В случае необходимости просто громко произнесите моё локальное имя. Это будет считаться командой для временного контакта, – порадовал меня ответом бортовой ИИ.

– Спасибо, Касси, – поблагодарила я виртуальную помощницу, но она уже не ответила.

Голограмма с изображением мужчины тоже исчезла, а я осталась стоять напротив боксёрской груши-подушки. Какое-то время я не решалась ударить. Просто никогда раньше этого не делала и не особенно представляла, как правильно бить.

«А кто будет оценивать, что я делаю правильно, а что нет?» – подумала я, как бы убирая этой мыслью моральные ограничения.

Первый удар был каким-то неловким, скованным, слабым. Полагаю, что со стороны данное жалкое зрелище было мало похоже на те чёткие движения, которые демонстрировались мне в ролике, но мне уже было неважно. С каждым новым ударом мне становилось легче.

С непривычки плечи быстро устали, руки болели от соприкосновения с грушей, но напряжение постепенно меня отпускало. Как будто внутри меня медленно распрямлялась сжатая до предела пружина. Злость выходила из меня с каждым погружением кулака в упругую преграду.

Я колотила, как могла, как получалось, впервые за долгое время позволив себе быть нелепой неумехой. Всё это было неважно. Значение имели только гул крови в мышцах и приятная пустота в голове. Не знаю, сколько времени я долбила ни в чём не повинную грушу, но остановилась только тогда, когда руки задрожали от непривычной нагрузки.