Под кожей

– Сабина, без разговоров, – давит на нее отец.

– Не буду!

– Хочешь, чтобы тебя бактерии сожрали?

– Нет… – отвечает она понуро.

– Тогда иди.

– Я быстро.

В комнате наступает тишина, когда Сабина вместе с дедом уходит.

За окном обманчиво солнечный день, на самом же деле достаточно холодно. Сегодня суббота, и сейчас, в девять утра, я не встретила ни одного человека во дворе, да и на дорогах машин почти нет.

– Давай прогуляемся, – слышу голос Балашова за спиной.

Обернувшись, вижу, что он уже встал на ноги. Расправив плечи, Вадим направляется в прихожую. Я присоединяюсь к нему без споров, прекрасно понимая, что поговорить нам давно пора. Я была уверена, что он позвонит со дня на день, ну или обозначит свое присутствие в моей жизни еще каким-то способом, и этот способ не лучше и не хуже других.

Мы располагаемся на пустой детской площадке. Я кутаюсь в шарф, который набросила на голову, а Вадим усаживается на скамейку, положив на колени локти.

На нем зеленая парка, которую Балашов не потрудился застегнуть, но холод он игнорирует.

Несмотря на эту многодневную щетину, Вадим выглядит чертовски бодрым и свежим. Кажется, он даже начал набирать вес, который потерял за последний год. Его тело стало отточенным, как будто он соблюдал индивидуальный план питания, на самом деле хуже, чем в этот год, он не питался никогда.

Если у него был отпуск, то он пошел ему на пользу. Вадиму нужен был отпуск. После того, как закончились суды, отпуск ему был просто необходим.

– Как у тебя дела? – спрашивает Балашов.

– Может, опустим эту часть? – предлагаю я. – Обсуждать с тобой свои дела мне не хочется.

– Я думаю, что в нашем случае обсуждать их как раз нормально. Мы не чужие люди, Карина.

– Это вопрос времени. Очень скоро станем чужими. Это побочный эффект разводов. Так что у тебя ко мне?

Вижу, как он поигрывает желваками, опустив лицо. Расстояние в два шага, которое я между нами оставила, как нельзя лучше защищает от любых его эмоций.

– Ты не выставила никаких требований, – говорит он, продолжая смотреть на свои ботинки. – Чего ты хочешь? Половину имущества или?..

– Ничего, – перебиваю я. – Мне ничего от тебя не нужно.

– Карина.

– Только то, что положено Сабине. А это… на твое усмотрение.

Я уверена, что нашу дочь он не сможет хоть в чем-то ущемить. Кого угодно в этой жизни, но не ее.

В его глазах раздражение и немного злости, когда он на меня смотрит.

– Ты была моей женой семь лет. Любой адвокат скажет, что ты можешь претендовать на что угодно.

На что угодно, кроме его бизнеса. Основная доля оформлена на родителей, и так было всегда. А недвижимость или машины – это не то, чем Вадим Балашов действительно дорожит.

– Судебные тяжбы меня не интересуют. Мне отлично известно, как сильно они портят жизнь.

– Я дам тебе время, – говорит он. – И мы вернемся к этому вопросу снова.

Привычка никогда и ни о чем с ним не спорить отточена у меня годами. Сейчас я тоже не пререкаюсь, но мое молчание означает лишь одно – я сделаю по-своему. Он читает это в моих глаза, когда встает.

Сократив разделяющее нас расстояние, Вадим обхватывает ладонью мое плечо и прижимается губами ко лбу, пробормотав: