Егерь императрицы. Русский маятник
– Шире шаг, поспешим, братцы, прибавили ход! – донёсся крик ротного командира. – А то скоро первый батальон с обозом от нас оторвутся. К месту ночёвки придёте, а там уже и вашей каши в котлах кухонь нет.
– Да там каши-то захочешь – не наешься, – приглушённо, чтобы слышали только товарищи, проговорил Лыков. – Да и готовят спустя рукава: то крупа не проварена, то недосол, а то и вообще пригорит.
– Устали повара, вымотались, – заметил капрал Горшков. – Мы ещё спим, а они уже вперёд на тракт выкатываются.
– Вот и едут потом по нему, дрыхнут, – фыркнул Южаков. – За варевом вовсе не смотрят. А чего, я сам слышал. Главное, говорят, всё засыпать в котлы как надо и ещё воду залить. Печь затопил, дров побольше подкинул в топку, а уж потом оно на ходу всё само сварится.
Через пару часов марша колонну догнал прусский сопровождающий.
– Господин бригадир, вы должны стоять на отдых в Бартенштайн! – не сходя с лошади, возмущённо прокричал он. – Вы же сами так решить, чтобы дать отдых свой зольдат?
– Погода плохая, барон! – Алексей кивнул на затянутое тучами небо. – Вдруг опять оттепель ударит, и скорость марша упадёт. Не хотелось бы опаздывать и сроки прибытия срывать. Мы лучше уж поспешим.
– Впереди до самый Кёнигсберг нет хороший город для отдых, – проговорил пруссак, оглядывая проходившие мимо грязные ротные колонны. – Смотрите, господин бригадир, свой егерь вам вести сам.
Следующая полевая ночёвка была за тевтонским замком Прейсиш-Эйлау. Егеря действовали сноровисто. Дело было привычное, не прошло и часа, как были натянуты парусиновые пологи, и к ним уже бежали с парящими котелками от кухонь. Барабанный бой поднял всех поутру, и роты, так же как и вчера, быстро свернув лагерь, потопали по оставленной уже ушедшими кухнями колее.
– Гляди, какой пруссак хмурый. – Воронцов кивнул на догнавшего уже ближе к полудню колонну подполковника. – Да и гусары его уже не те бравые щёголи, что на границе нас встречали. И это ещё они в том замке, что мы недавно проходили, ночёвку делали, а посидели бы с нами в поле, глядишь, и вообще бы тогда всякая спесь слетела.
– Да какое им поле?! – фыркнул Гагарин. – У них с собой ничего, кроме седельных торб, нет. Потому и привязаны к квартированию под крышей, в отличие от нас. До Кёнигсберга, я слышал, уже недалеко, неужто командир в ночи хочет через него полк провести?
– Не знаю, – пожав плечами, признался Воронцов. – Спрашивал, так штабные как рыбы молчат, как бригадир, дескать, решит, так и пойдём. Да и барон его просил, чтобы тихонько, безо всякой парадности шли. Эх, в порядок бы себя привести, как-никак, а это ведь вторая столица Пруссии, причём самая старая. По сути, этот Кёнигсберг ведь для местных как для нас Москва. Гляди, чего-то пруссаки прямо перед головой колонны пристроились, – проговорил он озабоченно. – Ещё и идут так важно, по-хозяйски, как будто бы прямо под конвоем наш полк ведут. Непорядок, давай-ка ототрём их маленько? Коли уж захотят вместе идти, так пусть чуть вперёд отскакивают или, напротив, отстают и за нами следуют. Эскадро-он! – оглядев своих конных егерей, гаркнул он. – Тесним пруссаков, братцы, пусть не важничают, не мешают ходу! – И озорно присвистнув, подстегнул коня.