Дух

– Бросай оружие! – крикнул кто-то сзади.

Я послушно уронил пистолет и поднял руки над головой. За спиной послышались шаги, но оборачиваться я не спешил.

– Руки за спину! – скомандовал кто-то.

Я снова послушался. Кто-то взял мои ладони. Лязгнул металл, холодные браслеты сковали запястья.

– Вперёд, – продолжал голос за спиной.

Что ж, по крайней мере, меня не пытались снова уложить в грязь. И вообще мне показалось, что теперь со мной разговаривали даже с каким-то уважением, что ли.

За углом, у забора, так, чтобы я не заметил, когда подходил к калитке, стоял автозак.

«Это всё мне?» – подумал я, не сдержав горькую улыбку.

Полноватый мент, с надменным выражением лица стоявший справа от входа, глянул на меня. Потом бросил сквозь зубы:

– Лыбиться потом будешь.

Потом он же добавил, обращаясь, видимо, к моему конвойному:

– Что там?

– Сопротивление при задержании.

– Стрелял кто?

– Мы стреляли.

Мент (похоже, он был офицером и вообще старшим) недовольно пробурчал:

– И что, промазали? Дилетанты, блин. Понабрали по объявлению…

– Шеф, он… – начал было по-прежнему невидимый для меня конвойный, но осёкся.

– Что – он? – спросил ментовской начальник.

– В общем, он имел возможность того… для убийства.

– В смысле?

– Завладел оружием. Но отказался, и предпочёл сдаться. Подчинился, когда я сказал.

– Блин, ты мне киску не лохмать, сержант! Так было сопротивление или нет?!

Небольшая пауза.

– Нет. Не было.

– Вот и славно. Ну всё, поехали!

В кузове мои наручники прикрепили цепью к металлической скобе, прикрученной к полу. Указали на место и посоветовали сидеть подальше от окна. Кажется, я в ответ пробормотал что-то вроде «Спасибо».

Как только дверца автозака захлопнулось, меня вдруг начал разбирать смех. Происходящее перестало казаться реальным, и больше напоминало постановку для какого-нибудь пранка.

«А что, если меня на самом деле так используют? – вдруг подумал я. И тут же решил: – ну и хорошо. Лишь бы это закончилось хоть когда-нибудь. Поеду отдыхать. В Сочи!». Эта мысль мне тоже показалась очень весёлой, и я прыснул.

Конвойные, которые остались со мной в кузове, нервно переглянулись. «Надо анализы… шу-шу-шу…» – донеслось до меня.

Анализы, анализы… что они ещё покажут, кроме проблем с печенью и желудком?

Приступ нездоровой весёлости прошёл. Я прикрыл глаза и, кажется, задремал. Потому что, когда я пришёл в себя, автозак заезжал во двор какого-то мрачного сооружения из красного кирпича. Я оглянулся. Позади остался высоченный кирпичный забор с рядами колючей проволоки наверху.

Меня вывели из машины. Наручники не снимали.

Мы долго брели по полутёмным коридорам. Здесь дурно пахло: больничный запах смешивался с вонью подгнившей еды или помоев. Меня начало подташнивать. Я вдруг вспомнил, что с утра не ел.

Наконец меня завели в кабинет, заставленный старыми столами, похожими на школьные парты. За одним из них сидел офицер. Полный, с большой блестящей лысиной. Блеснув очками в золотой оправе, он с любопытством уставился на меня.

Один из моих конвойных доложился. Офицер вздохнул, потом цокнул языком и указал на стул напротив.