Гнилое дерево

– Хорошо устроились, майор! Во вверенных частях были? – грозно спросил Еременко.

– Нет, товарищ генерал. Связь работает хорошо, и я имею полную информацию из опорных пунктов. В основном, руководил действиями двух полков корпусной артиллерии в Шиманском лесу, обеспечивая необходимую артиллерийскую поддержку приданым частям гарнизона, и обеспечивал полки данными для стрельбы, боеприпасами и топливом.

– Вот я и говорю: для кого война, а для кого мать родна.

Он разорялся еще минут двадцать, говоря о том, что благодаря таким горе-командирам враг до сих пор не разбит, что не проведено ни одной атаки противника, что пассивная оборона ведет к проигрышу сражения. А командир, не показывающий личного примера для подчиненных, это трус и ничтожество. Его, за все что он сделал, и расстрелять мало! Жаль, что публичные порки кнутом запрещены. Он бы только этим и занимался, что порол бы трусов. Влад долго крепился, потом вынул из папки «Директиву N 1», и протянул ее генералу Еременко.

– Что ты мне протягиваешь?

– План действий по прикрытию государственной границы на участке УР-66. Там же план мобилизационных действий в этом районе. Он полностью выполнен. Предложение атаковать вчетверо более сильного противника, бросая в атаку один стрелковый корпус, с усилением, против двух Армейских Корпусов Вермахта, каждый из которых, в два раза, больше приданного мне корпуса, означает поставить задачу по удержанию укрепрайона на грань срыва. Также считаю поставленную задачу: атаковать Сувалки силами двух мехкорпусов, преждевременной. Разрешите показать обстановку на участке обороны.

Судя по всему, Еременко не видел полной картины: он видел только то, что ему показали в штабе округа, куда эту информацию не передавали, и считал происходящее на границе «мелкими шуточками немцев». В Москве он не был, его высвистали из-под Смоленска, где он командовал армией, и сунули сюда. Павлова, начштаба округа и Болдина уже арестовали, и дела он принял по тем картам, которые были в штабе округа. То есть, пустым. А Владислав подвел его к настоящей поднятой карте. Генерал-лейтенант тихо присел на краешек стула. В этот момент дверь растворилась, и на КП появился Карбышев, который сопровождал невысокого военного в кожаном реглане. Его лицо было знакомым, но, Владислав никак не мог вспомнить ни его фамилию, ни имя-отчество. Затем Еременко назвал его:

– Вот, Лев Захарович, кажись влипли мы по самое «нехочу». – он рукой показал на карту, лежащую на столе.

– Я уже это видел. – ответил комиссар 1-го ранга. – Кофе есть? Сделайте, кто-нибудь, кофе, и покрепче. С ног валюсь.

– Может быть, покушать будете? – спросил подполковник Корзунов. И, услышав раздраженное «Нет», выскочил из КП. Жена-повар, так что кофе найдется. Он вернулся через несколько минут, и потихоньку прошел к столу. Через некоторое время появилась увесистая тетка в накрахмаленном фартучке и кокошнике, с серебряным подносом в руках. Она неотрывно смотрела на Мехлиса. Еще бы! Какие люди и в наших гиблых местах! Ну и что, что подняли среди ночи, и заставили варить кофе. Сам Кремлежитель!