История попаданки. Из графини в служанку

– А теперь скажите, вы бы стали красть пиццу с анансами? – спросила присяжного, что сидел ближе всего ко мне.

– Нет.

– А вы? – я обратилась к следующему.

– Мама-миа! Я бы под дулом пистолета не стал ее есть. Пицца с ананасами – это противоестественно! – мужчина горячно вскинул руки.

– А вы? – я шла вдоль присяжным.

– Боже упаси!

– А вы?

– Нет!

В зале все сильней гудели голоса, судья вскинул крыло с зажатым молоточком в воздух и принялся усердно колотить по столу.

– В связи с новыми уликами, подсудимый признается невиновным! Невиновным! – повторил он, случайно запуская молоточек куда-то в зал. – Пицца с ананасами, – сокрушался. – У-у! Тише! Но кто же убийца? – спросил у меня и выпучил огромные глаз.

– Она! – я с уверенностью указала пальцем на вдову Иванову. – Это она отравила собственного мужа, после того, как намекнула о разводе. Но по брачному договору в случае развода, она бы осталась ни с чем. И поэтому пошла на такой решительный шаг.

– У вас нет доказательств! – взвизгнула шатенка, совершенно забыв о роли вдовы.

– Есть. Вот копии брачного договора и фотографии на которых вы в обнимку с водителем вашего покойного супруга.

В зале образовалась восторженная тишина и спустя мгновение разразилась громкими аплодисментами и довольным уханьем судьи.

– Спасибо, – я не сдержала порыва поклониться присутствующим. – А вы, – обратилась к прокурору, – съешьте от зависти свой галстук, – сунула в рот суслику крохотную полоску ткани. – Да, я богична! – выдохнула себе под нос, возвращаясь к своему месту.

– Качаем!

– Качаем адвоката Перову!

Я даже не стала сопротивляться, когда присяжные подхватили меня ну руки и принялись раскачивать, только почему-то не подбрасывая в воздух, как полагается, а из стороны в сторону.

К покачиваниям прибавился настойчивый голос.

– Перова, вы снова пришли на мою лекцию исключительно поспать? – голос препода смешался с гулом смешков однокурсников.

– Меня нужно качать, я богична, – отлепив лицо от тетради, я непонимающе смотрела на суровое лицо Эрнеста Эдуардовича. – Богична… Ой, вы не суслик.

– И даже не сурикат, – поджав губы, мужчина указал рукой в сторону выхода из аудитории: – Я прошу вас удалиться с моей лекции. Немедленно!

– Но… может, простите меня? – спросила я заискивающе.

Преподаватель по уголовному праву славился просто тираническими замашками. И заработать “залет” на его занятии – почти равно провалу в сессию.

– На выход!

– Ну, хоть выспалась, – буркнула я, закидывая конспект в сумку и спеша к двери.

– Перова, да ты бессмертная, – прошептала одногруппница, округлив глаза и тут же опустив голову.

– Да что я сделала? – шепнула, чуть задержавшись у ее парты.

– Назвала Эдуардыча – сраным сусликом.

– Капе-е-ец, – прошипела я, до боли прикусив губу. – А если я попрошу прощения, смогу остаться на паре? – поинтересовалась, обернувшись к преподу.

Ответом был нервный жест – мужчина указал на выход.

– До свидания, – попрощалась я, приставными шажками преодолевая расстояние до двери, в надежде, что меня простят.

– Вот это залет!

– Помянем.