Шипы в сердце в Академии Судьбы

Пальцы сжались, заграбастав подношение, и банк прорезал нечеловеческий крик. Пожалуй, так орет на рассвете журавль… Целая стая журавлей, усиленных магически и размером с откормленного хеккара.

То был крик боли и освобождения.

Ладонь под ширмой забилась в конвульсиях, пальцы удлинились, загнулись… и превратились в птичьи когти. Кожа на запястье пошла желтыми пятнами, потом черными точками… А следом, с новым душераздирающим воплем, из каждой отметины на свет выбилось золотое перо.

Матерь морфова… Это еще что за тварь?

***

За сегодня я увидела массу причудливых магических трансформаций, свойственных половинчатым созданиям. В некоторых существах осталась лишь тень древней крови, она выражалась в чешуйках, наростах, странных оттенках кожи. Но такое чудо – золотое, пернатое – я и вообразить бы не смогла!

Гигантская птица с двумя длинными хвостами и клювастой орлиной мордой взмыла вверх и издала такой визг, что полопались экраны. У индусов закровили глаза, маги схватились за головы. Птица вцепилась когтями в люстру под куполом, повисла и принялась раскачиваться, точно на качелях. Продолжая орать, как невменяемая.

Банковские стражи вскинули жезлы вверх и синхронно выпустили ловчие чары, но крылатая увернулась, закружила вдоль пятого этажа. Она раскидывала в стороны гипнотизеров, драла когтями их балахоны, выкрикивала что-то гневное прямо в лица.

Напев оборвался, оставив после себя интригующую недосказанность. И со всех концов банка разнесся угрожающий гул – рык, рев, хрип, лай… Полукровки пришли в себя и ощетинились на стражу.

Началась бойня. Жуткая, дикая, в которой шерсть забивает воздух, а гарь становится обычным запахом.

Часть полукровок отступила назад. Испуганные опытностью магов, они попытались штурмом взять собственный щит, блокирующий центральную дверь. Прогрызли в нем дыру и, быстро перебирая лапами, вырвались в черную ночь столичных улиц.

Остальные приняли бой, навострили жезлы и зубы. А над всем этим безумием парил, роняя золотые перья, неведомый крылатый зверь ростом с человека.

– Кто это? – я ошалело уставилась на птицу с мощными когтистыми лапами.

Горделивая, статная, величественная. Какую рисуют на гербах древних магических родов вместо драконов и львов. Она с высоты будто бы подмигнула мне, сощурив сапфирово-синий глаз с узким зрачком.

– Г-гриф-ф… – закашлялся Эрик на полу, приходя в себя. – Гр-риф-фон.

– Это не сказки? Они существовали?

– Триста лет назад в Петербурге была целая стая, куколка, – хрипел вампир, дергая головой. – Маги платили им золотом за охрану и ценное перо… По легендам, горные эльфы даровали гриф-фам возможность оборачиваться в людей. Но эта облезлая курица… конечно… «с-смесок»…

Абсолютно разумная, с проницательными синими глазами, птица то поднималась, то спускалась. Парила над столами приема и выдачи, склевывала шерстинки с испуганно линяющих морфов, раскидывала пинками стражей. Сгустком солнечного золота сверкая в сером тумане.

Потом она вновь взмыла ввысь, заметив, что часть индийцев вернулась к пению. Зависла над солирующим трио, замахала крыльями, осыпая магов перьями. И те на глазах окаменели, обратились в замковых горгулий.