Шипы в сердце в Академии Судьбы
Во что он меня втянул?
Сколько заголовков для завтрашнего «Трибьюн» пропадало зря в моей голове.
«Первокровка из «Эншантели» ограбила банк!»
«Дочь графа устроила вампиру непристойную экскурсию среди ночи…»
«Чему обучали в Париже? Взломам маг-сейфов и краже частной собственности!»
Лифт ехал медленно, бесшумно раскачиваясь на магических тросах. Эрик предусмотрительно нажал на голубенький кристалл, отмеченный стертой «двойкой». И, когда двери расползлись по сторонам, вышел на втором этаже.
– Матерь морфова! – выдохнула я, спешно задвигаясь за колонну всем своим кружевным великолепием.
То, что с площади казалось вымершим, полупустым банком, на деле напоминало разоренный заповедник. Будто Буря пронеслась вдоль клеток! Сорвала затворы с дверей и выпустила в Эстер-Хаз стаю рычащих, скалящихся, озлобленных тварей.
– Видите подружек? – невозмутимо уточнил упырь, пока я прижималась грудью к холодной колонне и царапала мрамор ногтями.
Я нервно выискивала глазами рыжий, «лисий» хвост среди черных, серых и золотистых. На третий день лунного оборота в банк заявились почти все вервольфы маг-сообщества… Но гривы Монис я нигде не наблюдала.
Хотя, конечно, в обороте она могла выглядеть как-то иначе, чем в образе человека. К примеру, быть крупной черной, как вон та волчица. Или серебристо-серой, как тот горбатый вервольф. Но внутри зрела уверенность, что Монис огненно-рыжая во всех своих ипостасях.
– Пока не вижу, – мотнула головой, скользя цепким взглядом по силуэтам внизу.
Полукровки облюбовали центральную залу «приема и выдачи». Тут были не только обернувшиеся волки, но и зеленокожие дриады, крутившие на запястьях тотемные деревянные браслеты. И еще какие-то маги, в которых половинчатая суть проявилась слабо: оперением на плечах, подшерстком на затылке, чешуей на скулах… Они сжимали в пальцах искрящие жезлы и готовились к бою.
Существ было слишком много. Сильно больше, чем в ту ночь на мансарде. Не одна и не две «боевые группы», объединенные общим лидером… Который велел им собраться здесь. В третью ночь оборота, в день моей брачной презентации.
– Еще раз спрашиваю, кто тут главный? – истерично взвизгнула блондинка с чешуйками на носу. – У кого есть пропуск к хранилищам? Мы желаем забрать вклады полукровок.
Ее розовый блейзер что-то напоминал… Позади девицы стоял мощный косматый волк и подрыкивал каждому ее слову.
– Пусть лучше у нас хранятся. Полукровки своих берегут, – согласилась девушка с орлиным носом и крупными золотыми серьгами в ушах. – А затем мы уничтожим все бумаги. Досье, регистрационные карточки, справки о полученных «хазах»…
Те банковские морфы, что не успели телепортироваться в минуту нападения, испуганно сидели под стойкой регистрации и ожесточенно линяли. Часть стражей лежала у парадной двери без чувств: они пострадали первыми.
– И разобьем ваши оракулы! – взвизгнула розовая.
– Агррр! – огрызнулся черный волчара и процарапал лапой пол.
– Эти двое точно из Петербурга, – сообщила я Валенвайду, чувствуя, как его горячие выдохи растекаются по щеке. – И вот эта, носатая, в золотом плаще. Я узнаю их голоса, они были на тайном собрании в мансарде. В масках, но это точно они.