Я купил тебя. Дорого

– У меня есть традиция – трахать королеву красоты. Сегодня королева ты, девочка. Это значит, что трахать сегодня я буду тебя. И мне похую, чего ты хочешь, – к моему ужасу, его пальцы ложатся на пряжку ремня и медленно начинают его расстёгивать. – Так что сними херово платье, встань на колени и отсоси у меня. Для начала.

Я превращаюсь в соляной столп. С ног до головы каменею. Каждая мышца напрягается настолько, что я пошевелиться не могу.

Чувства обострены так сильно, что мне кажется, будто моя обнажённая кожа на плечах ощущает прикосновение воздуха.

Я словно оголённый провод.

Мысли в голове мечутся.

Что делать?

Боже, что же мне делать?

Горло саднит. Я пытаюсь сглотнуть, но получается с трудом.

Чувствую, как по щеке сползает одна слеза, теряясь солью на губах.

Обласов прищуривается. Смотрит на меня со смесью удивления и раздражения.

– Ты чего сопли распустила, королева?

Это «королева» звучит с таким презрением, так уничижительно.

А всего меньше, чем час назад, я летала от гордости и счастья, что меня так назвали.

Титул Королевы Красоты!

Масштабный частный конкурс, в который инвестировали известные люди страны!

Для многих девушек он воспринимался даже престижнее, чем одноимённый международный. Предел мечтаний.

И сейчас это презрительное «королева» как ком грязи в лицо.

– Я… – говорить невероятно сложно. Горло в тисках сжимает. Я буквально задыхаюсь от страха перед этим человеком, – я… не хочу этого делать. – Смотрю на него, чувствую, как глаза наполняются слезами. – Пожалуйста. Я не хочу…

Надеяться, что он услышит, что внемлет, не имеет смысла.

Ему плевать на мои просьбы.

У него ведь традиция – трахать королеву. Так он сказал.

Я перестаю дышать, когда Обласов, негромко хмыкнув, делает ко мне неспешный шаг. Тихо вскрикиваю, когда его жёсткие пальцы сжимают мои скулы.

– А о чём ты думала, девочка, когда шла на этот конкурс? М?

– Я просто… – он сжимает скулы чуть сильнее. Не могу сказать, что мне больно, скорее унизительно, но я настолько заледенела от страха, что сопротивляться не решаюсь.

– Просто что? – чеканит каждое слово. – Ещё скажи, что ты не в курсе, зачем тёлки туда идут – продать себя подороже. Найти спонсора, который будет содержать их и пользоваться сладкой дыркой, когда вздумает и как вздумается.

Он убирает руку, но не отходит. Продолжает гипнотизировать взглядом, стоя так близко, что я отчётливо слышу лёгкий запах алкоголя от него и нотки парфюма.

– Я ничего такого не хотела, – шепчу, опустив глаза, его взгляд давит так сильно, что даже в лицо ему смотреть сложно. – Я не собиралась участвовать. Подруга повредила ногу прямо перед конкурсом, и попросила занять её место.

– Подруга, говоришь… – тянет. – Рыжая такая, на хорька похожа?

Богдана действительно рыжеволосая, а лицо у неё узенькое, нос острый. Но… откуда он знает её?

– Сучку ведь предупреждали, но она грамотно соскочила. Ладно, с ней потом. Не суть.

Предупреждали?

О чём?

Что значить с ней потом?

– Как тебя зовут? – мне кажется, голос мужчины становится немного мягче. Это даёт хоть призрачную, но всё же надежду, что он меня отпустит.