Сделка на любовь

– Привет, – к нам выходит Алина, супруга хозяина. – Что происходит? – прищуривается, посматривая на Эсму.

– Ничего, – тушуюсь. Я не привыкла жаловаться. Мне не нужна ничья жалость.

– Иди, – разрешает мне Эсма, кивая. Выдыхаю.

– Спасибо, хорошего дня, – киваю Алине и убегаю.

– Яна, стой! – идет за мной Алина. Оборачиваюсь.

– Достает тебя ведьма? – шепотом спрашивает она.

– Ну… Мне кажется, она мной недовольна, – пожимаю плечами.

– Не обращай внимания. Если что, говори мне. Она не имеет права тебя уволить, – хитро улыбается Алина. – Ты мне нравишься и единственный человек в этом доме, который мне по душе.

– Спасибо, – киваю. – Я очень тороплюсь. Такси приехало, – мне неловко, но время идет.

– Да, конечно, беги, – улыбается Алина. Мы хорошо общаемся. Супруга хозяина милая, добрая девочка, немного наивная, но в этом возрасте ей положено быть такой.

Убегаю. Сажусь в такси, пытаясь выдохнуть.

Выхожу возле студии танцев, посматриваю на часы, у меня есть еще двадцать минут. Забегаю в ближайший детский магазин, рассматриваю игрушки. Машка любит мягкие, она спит с ними, обнимая, укрывая одеялом. Покупаю забавного длинного, как сосиска, кота, со специальным наполнителем, с которым удобно спать, обнимая, закидывая ноги. Ей понравится. Запаковываю его в подарочный пакет, выхожу. Дышу. Волнуюсь. Сердце колотится в панике. Дочь для меня – все, но неизвестно, что ей наговорил про меня Тарас.

Я бы хотела посмотреть, как танцует моя дочь, но в студию меня не пустят. Строгий пропускной контроль из списка, которого меня исключили. Прохожу в здание, присаживаясь в холле. Жду. Еще пять минут, и я увижу Машу. Самое страшное – не встреча с дочерью, а отпустить ее после.

Глотаю воздух, как загнанная собака, не в силах справиться с волнением.

Из залов начинают выбегать детки с мамами или нянями. Я всех их знаю, я часто приводила сюда дочь сама. Все таращатся на меня с удивлением, кто-то сочувственно кивает, кто-то цокает с пренебрежением. Это все последствия развода. Меня вычеркнули из этого общества. Тарас постарался очернить меня как можно публичнее. Но мне все равно на их косые взгляды, глубоко плевать, кто я в их глазах и во что они верят, главное, чтобы мне поверила дочь. Ищу глазами Машу. Она копуша, долго собирается, поэтому выходит самая последняя. Рядом с ней женщина. Не знаю такую. У нас была другая няня, которую нанимала я. Эта же намного старше. На вид строгая, чопорная.

– Машенька! – поднимаюсь с места, бегу к дочери.

– Мама! – дочь сначала тормозит в растерянности, а потом кидается в мои объятья. Хватаю ее, поднимаю на руки, прижимая к себе, целую в волосы, висок, щеки, носик.

– Машенька, маленькая моя! Девочка моя! – стараюсь не плакать, не пугать ребенка, но губы дрожат.

– Мама! – только и повторяет Маша, обнимая меня крепче, цепляясь в меня ручками.

– Я так соскучилась, – всхлипываю, пряча лицо у нее в волосах. На нас оглядываются люди, косится охрана здания, и застыла как вкопанная новая няня.

– Мама, смотри, – показывает мне браслет с бабочками на руке.