Укрытие. Книга 3. Пыль
Лампы под потолком не мигали. Или он здесь слишком рано, или Дональд опаздывает. Лукас подошел к дальней стене, миновав ряд серверов без боковых стенок и с торчащими проводами. С помощью Дональда он разбирался с тем, как получить к этим компьютерам полный доступ, чтобы узнать, что записано на их дисках. Пока ничего исключительного обнаружить не удалось, но он надеялся на успех.
Лукас остановился возле сервера связи, который был его домом в доме целую жизнь назад. Теперь посредством этого сервера он ведет уже новые разговоры. И человек на другом конце линии тоже уже не тот.
Рядом стоял один из тех рахитичных стульев, которые они принесли снизу. Лукас помнил, как шел по лесенке, толкая перед собой стул, а Джульетта кричала, что надо было спустить веревку. Они тогда разругались, как два юных носильщика. Стопка коробок из-под книг превратилась в импровизированный столик, поставленный возле стула. На нем и сейчас лежал томик из книг Наследия. Лукас устроился поудобнее и взял книгу в руки. У него была привычка отмечать прочитанные страницы, загибая уголки. И на полях ставить точки там, где возникали вопросы. Дожидаясь вызова, он стал листать книгу.
То, что раньше ему казалось скучным, теперь всецело владело его вниманием. Во время своего заключения, официально это называлось посвящением, он был вынужден читать главы о человеческом поведении. Сейчас же он буквально уходил в текст с головой, читая эти разделы. А Дональд (его голос на другом конце линии) сумел убедить в том, что все эти мальчики из Робберс-Кейва[1], Милгрэмы[2] и Скиннеры[3] – не просто выдуманные истории. Некоторые из них были реальностью.
Повзрослев на этих страницах, с каждым разом он черпал больше и больше из книг Наследия. Его вниманием завладела история старого мира. На протяжении тысячелетий в нем то и дело вспыхивали восстания. Они с Джульеттой спорили, можно ли положить конец этим повторяющимся вспышкам насилия. Книги отвечали, что такие надежды тщетны. А потом Лукас обнаружил целые главы об опасностях, к которым приводят эти восстания, – это была как раз та ситуация, в которой они тогда оказались. Он прочел о людях со странными именами – Кромвель, Наполеон, Кастро, Ленин, – которые боролись за свободу людей, а затем порабощали их еще хуже.
Джульетта убеждала его, что все это не более чем легенды. Мифы. Вроде страшилок, которыми родители пугают детей, чтобы те слушались. Она считала, что эти страницы служат для показа того, как легко ввергнуть мир в хаос, и что природа людей охотно этому способствует. А вот последующее восстановление – дело сложное. Мало кто задумывается над тем, что` противопоставить несправедливости. Легче всего все разрушить, говорила она, как будто из обломков и пепла можно восстановить мир заново.
Лукас с ней не соглашался. Он считал, и то же говорил Дональд, что истории эти – правда. Да, революции – это тяжело, это боль. И после них всегда наступает время, когда становится еще хуже. Но постепенно ситуация улучшается. Люди учатся на своих ошибках. Вот в чем он пытался ее убедить однажды ночью после звонка от Дональда. Они тогда проспорили до рассвета. Джулс, разумеется, должна была оставить последнее слово за собой. Она отвела его в кафе и показала на светлеющее небо над горизонтом, на безжизненные холмы, на редкие проблески солнечного света, отраженного от разрушенных башен.