Арника Путь к счастью

– Потому что это порицается? – предположила я.

– И это тоже, конечно. Но в основном живут-то спокойно, ибо скандалить некогда. Разве есть время на ссоры, когда с самого рассвета мужик в поле или на охоте, а баба со скотиной управляется да дом глядит? Некогда им ругаться. Им бы поужинать да спать лечь. И мыслей глупых не возникает, потому как думают они больше о том, как бы сена запасти, чтобы на зиму хватило, да припасов побольше сделать. Мы же не медведи, чтобы в спячку впадать.

– А если жизнь невыносима? Пьёт мужик много, жену колотит? То что? Оставаться и терпеть?

– Глазами надо смотреть, за кого замуж выходишь. Родителей спрашивать, подходит ли человек. А не так: влюбилась и побежала в храм бегом. Тем более в обществе пьянки и разборки порицаются очень. Никто с таким мужиком даже разговаривать не будет, что семью в страхе держит. Всё, давай болезного будить. Хватит ему тут валяться. Ты иди, Янку позови. А я напою.

Я кивнула и пошла на выход, обдумывая полученные знания. Права знахарка, родителей всё же слушать надо. Глядишь, жизнь бы моя сложилась иначе, прислушайся я тогда к советам не торопиться и всё обдумать.

Возле калитки стояла ранее упомянутая гостья с простым деревенским именем Авдотья. И сын, который не спускал с меня заинтересованного взгляда.

Неужели сплетница не смогла удержать язык за зубами и проболталась-таки сыну о своих подозрениях?

Женщина окинула меня презрительным взглядом и сморщила нос. Смешно… Она ведь действительно ничего не знает, а со своей узколобостью и не поймёт, что же на самом произошло.

– Яна, – окликнула я дочь, весело играющую с мальчишками. – Идём домой, милая.

– Бегу, мам! – крикнула дочка и повернулась к друзьям. – Мне надо бежать, мама зовёт.

Попрощавшись с друзьями, Янка побежала ко мне, весело подпрыгивая.

– Ратибор очнулся, – из дома вышла травница, махнула рукой односельчанам.

– Ян, иди пока в комнату, хорошо? – шепнула я дочери, подпихнув рукой в сторону двери. Не стоит ей смотреть на раненого мужчину, да и разговоры старших слушать ни к чему.

– Тихомир, помоги отцу, – скомандовала Авдотья.

Ратибор лежал на лавке с бледным, измученным лицом.

– Может, оставить его под присмотром хоть на пару часов? – с тревогой спросила я у травницы. – Не выглядит он здоровым.

– Мужа моего себе хочешь? – прошипела Авдотья, подходя ко мне вплотную. – Не бывать этому!

– Арника права, Авдотья, – негромко сказала травница, вглядываясь в глаза пациента. – Не нравится он мне.

– А он и не золотой, чтобы нравиться, – процедила женщина. – Ничего, дома отлежится. Тихомир! Кому говорю! Веди отца домой!

– Матушка, но ведь батьке плохо, – детина растерянно посмотрел на меня в поисках поддержки, но я отвела взгляд.

Если уж травница молчит, то мне тем более не следует лезть.

– Веди, сказала, – рыкнула Авдотья и повернулась к маме: – Это за помощь тебе.

На стол легли три серебряные монеты.

– Авдотья, не дури, – строго сказала травница. – Если жар будет или бредить начнёт, то сразу же ко мне. Это не шутки.

Женщина не ответила. Молча развернулась и вышла, напоследок зыркнув на меня недобрым взглядом.