Падшая в академии. Крылья для беглянки

– Прекрати! – возмутилась я, пытаясь вырваться, но легат был неумолим.

Он оттащил меня за поворот, огораживающей полигон стены, и толкнул к ней.

– Стоять! – приказал, прерывая мою попытку метнуться прочь.

Я замерла, сжимая кулаки, и хмуро пронаблюдала, как он окружает нас сферой безмолвия.

– Похоже, никто, кроме меня, не укажет тебе на истинное положение дел, – в зелёных глазах легата вновь вспыхивали огненные искры. – И неудивительно, пока не сплетёшь крылья, для всех будешь падшей.

– Хватит так меня называть, – процедила я.

– Это Альвиан, Кассия, не Кириус, – взмахнул он рукой, безмолвно требуя не возражать. – Не знаю, как обстоят дела там, а здесь старшим по званию подчиняются беспрекословно, а легаты неприкосновенны. В день нашего знакомства я отнёсся к тебе снисходительно из-за твоего происхождения, и ты, видимо, восприняла это слабостью.

– Снисходительно? – вспылила я. – Ты раздел меня, скрутил на глазах…

– И не убил, – отрезал он.

– Что? – задохнулась я.

– Легаты – глас и длань короля. Напав на меня, ты напала на него. Оскорбив меня – ты оскорбила его. Я имел право убить тебя или наказать в тот день, у меня была такая возможность. А ты, судя по всему, и не поняла, как тебе повезло, что в тот день дежурство было за мной, а не за кем-то другим из легатов. Я наказывать не люблю.

На этот раз не нашлась что возразить. Злость рассеялась, сменившись недоверием. Неужели легаты настолько неприкосновенны, что за простой несостоявшийся удар, он имел право не просто наказать, а убить меня? Но может, Делия вовсе и не тронутая умом, а действительно настолько возмутилась моим отношением, что не выдержала и напала? О том же говорит отношение к Димитре в участке.

– Каждый из легатов заслужил право на уважение кровью и потом, а не предсказанием ведьмы, – хмуро заключил он. – Наедине я могу позволить тебе дерзость, если проявишь неуважение ко мне или к другому легату прилюдно, готовься к наказанию. Не забудь поблагодарить Вазилиса за снисхождение к твоему положению. Он ограничился лишь пятью плетями за твой проступок.

– Благодарить? Я не просилась в вашу академию, а теперь обязана подчиняться вашим варварским правилам, – произнесла опустошённо.

Пламя успокоилось, накатило осознание того, что меня действительно накажут.

– Король Тирос оказал тебе честь. Бескрылым нет места в академии.

– Я это честью не считаю.

– И поэтому оскорбляешь меня за спиной? – хмыкнул он, отворачиваясь, и двинулся прочь, на ходу развеивая сферу безмолвия.

– Ты правда это сделаешь? Проведёшь наказание? И… и король не возмутится?

– Он только одобрит, – ответил, не оборачиваясь. – Да, сделаю.

Обняв себя руками, я откинулась спиной на стену. Дрожь пробила тело, стало страшно. Ужасная страна, ужасные нравы, и Дорос ужасный. Но самое неприятное состоит в том, что, судя по всему, во всей этой истории не права именно я.

Возвращаться на полигон было тошно. Прежнего воодушевления будто и не было, я ощущала себя донельзя несчастной. Злилась на всё и на всех и бесилась от безысходности. Хочу или нет, придётся вникать в местные порядки и становиться частью военной системы Альвиана. Моё мнение и желания здесь не учитываются. Если тут приняты телесные наказания, значит, я должна принимать их за проступки, ещё и благодарить за снисхождение. Даже не знаю, как выговорить без сарказма: «Спасибо, что не тридцать плетей».