Истинные драконы. Серия 2. Истинное сокровище дракона

– Не трожь Юлика! Не издевайся над покойником, ведьма! Люди добрые, вы поглядите, что делается! Она ж ему язык вырывает! Язык утопленника в черной магии – первое дело для зельев.

Пипец дура психованная. Видела я таких истеричек в больнице, но ведьмой меня обозвали впервые. Если б я была так занята, то непременно б ее обругала. Но мальчишка у меня в руках дернулся, закашлялся… а потом его наконец стошнило.

Народ ахнул, что-то зашептал испуганно.

– Ведьма! Она забрала его душу и поселила внутрь беса!

Да мать вашу за ногу!

Я положила дрожащего мальчика на бок, поднялась и гневно на нее уставилась:

– Ты головой стукнутая, что ли? Я не ведьма. И мальчик не умер. Захлебнулся чутка, но не умер. Все с ним хорошо будет.

– Еще бы ведьма призналась, что она ведьма, – веско заявил крупный дядька с сальными волосьями, торчащими в разные стороны, и неухоженной бородой. На нем, кстати, были сапоги, что, несомненно, указывало на высокий статус. – Эх, Векка, погубила она твоего Юлика. Кабы помер в невинном детстве, было б ему благо. Проступков-то немного, душа бы высоко полетела. Ажно до драконов. Родился бы в следующей жизни в семье мага или даже в небесном дворце. А теперича чего?

– Чего? – с подозрением спросила баба, шмыгнув носом.

– А непонятно, чего. То ли он, то ли бес. Не удивлюсь, коли он тебя по темени сожрет. И весь твой выводок тоже.

– Так чего, его убить теперь? – удивленно спросила баба.

Я на всякий случай подхватила мальчика на руки. Легкий какой, словно не кормят его совсем. А ведь на вид уже лет пять ему!

– Да лучше б убить, – покивал старик. – Но ты ж мать, тебе виднее.

– Так не могу я кровиночку-то свою, – запричитала баба. – Хошь и шестеро у меня, а все за кажного сердце болит!

– Ну как знаешь, я предупредил.

– А я его в сарай на ночь запирать буду! – придумала баба. – С курями. Нехай их пожрет, там и видно будет.

– Женщина, вы нормальная? – удивилась я. – Мальчика нужно переодеть в сухое и уложить в постель. Какой сарай, какие куры? Не утонул, так от воспаления легких умрет, так, что ли? И вообще надо разобраться, что такой маленький ребенок на реке один делал.

– Так не один был, а со мной. Я стирала, а он туточки бегал, рядом. У меня глаз на затылке нету и руки только две. Как уж он в воду упал, не ведаю.

Я закатила глаза. Становилось холодно. Платье противно прилипало к телу, босоножки я где-то потеряла уже. Сумку, кстати, тоже. Утром с сумкой выходила ведь, а там кошелек, телефон и конспекты. Мать твою, конспекты! У меня ж экзамен завтра!

Родители у меня оригиналы. Назвали нас, четверых дочерей, в стиле ретро: Зинаидой, Таисьей, Антониной и Клавдией. Я старшая. Стало быть, Зина.

К своему имени и прозвищу «баба Зина» я привыкла с детства. Нет, ну правда – Клавке пришлось сложнее. Ее вообще клавиатурой дразнили все, кому не лень.

С родителями я, к слову, отношения пять лет назад разорвала. Насовсем. Они сначала детей нарожали, а потом еще двух приемных взяли. Дело их личное, конечно, только я с четырех лет в няньках была. Одна сестра, другая, третья… Все подружки после школы гулять, а я стирать пеленки и катать мелких в коляске. Хотела в медицинский поступать, так мать вопль великий подняла – как это так, старшая доченька, помощница уедет в областной центр! Даже в десятый класс не дала мне поступить, отобрала аттестат, спрятала паспорт и свидетельство о рождении. Устроила меня продавщицей в ближайший магазин – чтобы и денег в семью приносила, и под рукой всегда была.