Субъекты безумия

В общем, в тот день моя бывшая девушка попросила сказать ей адрес, чтобы отправить мои рукописи. Мы с ней ни о чем лишнем не болтали, она даже не спросила, где я сейчас работаю. Возможно, она знает, что я совершенно не изменился и продолжаю работать психиатром.

Положив трубку, я торопливо переоделся и позавтракал фруктами, ожидая, пока Ян Кэ выйдет из ванной. Я думал, он быстро примет душ, но у него это заняло полчаса. Я уже устал его ждать; если б не звук льющейся воды, доносящийся из ванной комнаты, я уже подумал бы, что он уехал на работу, решив не дожидаться меня.

Прождав еще десять минут, я решил, что так долго мыться – это уж слишком. Вдруг что-то случилось и он упал в обморок? Когда я учился в Шанхае, мой сосед по комнате как-то вернулся после игры в баскетбол, а когда пошел купаться, потерял сознание. Вызвав «скорую», мы узнали, что у него случился инсульт. Вспомнив этот случай, я заволновался. Прождав еще пару минут, постучал в дверь, чтобы узнать, всё ли в порядке.

Именно когда я подошел к двери ванной комнаты, Ян Кэ открыл дверь и натолкнулся на меня. Он был явно недоволен и спросил, в чем дело. Я неловко объяснил:

– Теперь я знаю, что и мужчины могут так долго принимать душ…

– Мне так нравится, – огрызнулся он.

– Ладно, ладно, сколько хочешь, столько и мойся, я не тороплюсь.

Ян Кэ не стал наседать – наоборот, смягчился:

– На будущее запомни: я выхожу из дома в семь часов десять минут. Сам рассчитывай свое время.

– Угу. – Я пошел в гостиную и, сев на диван, начал есть яблоко.

Ян Кэ вернулся в спальню. Дверь он не закрыл, и я услышал, что, надевая рубашку, он зашипел от боли. Вчера, во время выезда, один пациент обезумел и ушиб правую руку Ян Кэ до синяка. Возможно, сегодня во время пробежки тот задел ушиб, и рука стала болеть сильнее.

Прошло порядочно времени, а Ян Кэ все еще застегивал пуговицы; я заметил это, но решил не лезть в его дела. Вдруг он сам позвал меня, попросил о помощи и добавил, что, поскольку у него плохо двигается правая рука, вести машину придется мне.

Почему бы и нет; я согласился.

Ян Кэ раздраженно произнес:

– В десять минут восьмого мы должны выехать!

– Тогда и тебе нужно мыться быстрее, – практически шепотом ответил я.

– Что ты сказал?

Я сменил тон:

– Говорю, если рука болит, нужно взять больничный.

– У меня сегодня совещание, не могу, – сказал Ян Кэ. – К тому же во второй половине дня нужно поехать на консилиум в больницу на улице Цисинлу.

– А что, если на тебя опять кто-то нападет? – каркнул я.

Ян Кэ недовольно глянул на меня; его взгляд будто говорил: «Я по доброте душевной пустил тебя жить в свой дом, а ты еще неприятности предвещаешь…» Я понял, что сболтнул лишнее, и решил помолчать.

Я помог коллеге застегнуть рубашку и продеть запонки, а в конце накинул на него черный пиджак, так как правую руку он точно не смог бы засунуть в рукав. Но затем Ян Кэ нужно было обуться, и я помог ему достать из шкафа коричневые туфли без шнуровки, иначе пришлось бы на корточках завязывать ему шнурки. Но и тут он начал придираться, говоря, что эти туфли не подходят к черному ремню, ведь цвет ремня должен совпадать с цветом ботинок. Что я мог поделать с такими требованиями Ян Кэ к одежде? Убирая туфли, я сказал, что можно было бы надеть любые ботинки, и дело с концом, зачем столько помпезности?