Бывшие. Вернуть любовь

– Я делал ревизию, – жестко заявляет Игнатов. Он упрямо стоит на своем, не сдвинешь с места.

Вот и как его переубедить?

– Кир, ты ведь мог его пропустить, – добавляю спокойно, пытаясь понять, как такое в принципе могло выйти. – Сам знаешь, человеческий организм непредсказуем, а свищ-то крохотный, ребенок растет, пищевод и трахея тоже, вот и получается, что свищ увеличился.

Крайне редко, но такое бывает. Я лично с подобным не сталкивался, но как-то пару лет назад присутствовал на научной конференции и слушал доклад по заболеваниям трахеи. И про трахиопищеводные свищи в том числе.

– Нужно делать бронхоскопию, – безоговорочным тоном заявляет Скворцов.

– За эти два месяца у ребёнка было две пневмонии и три бронхита, – продолжая отстаивать свою точку зрения открываю историю болезни и показываю пальцем на прикрепленные выписки из инфекционного отделения соседней больницы. Там диагнозов хоть отбавляй.

– При каждой госпитализации были высеяны вирусы, – не уступает мне Миша Майоров. – Заметь, при каждой, – кивает на выписные эпикризы.

– Бокавирус? Риновирус? Парагрипп? – перечисляя обнаруженные у ребенка возбудители не скрываю своего скептического настроя. – Вы смеётесь? – изумленно смотрю на друзей.

Нет, конечно, отрицать трахиопищеводный свищ и сваливать всё на инфекцию куда проще, чем дать ребёнку очередной наркоз, провести ревизию трахеи и пищевода, а после этого готовить к очередной операции. Только вот никакого иного способа подтвердить или опровергнуть догадку у нас нет.

Достаточно сделать бронхоскопию и сразу станет понятно кто прав, а кто ошибался.

И почему-то я просто уверен, что ошибочное мнение у Майорова и Игнатова. Не у меня.

– А я вам говорил, что инфекционистам верить нельзя, – с ехидной ухмылкой заявляет Марк Гнатюк. Он как всегда в своем репертуаре, наш извечный приколист. – Нужно смотреть на клинику, – показывает жестом на историю болезни. – Она у тебя как никогда чёткая. Признаки смотри, а не чужие эпикризы считай!

– Это будет двадцатый наркоз у шестимесячной крохи, – Кир обречённо хватается за голову.

Он не меньше моего знает, чем это чревато. Только вот иного выхода нет.

Без наркоза невозможно провести обследование и выявить реальную причину. Нельзя провести операцию и иссечь свищ.

– Я буду с тобой, – отзывается Хмельницкий. – Дам самый лайтовый наркоз, – заверяет.

Прыскаю со смеху. Ну-ну.

Только ленивый не знает, что если хочешь избежать проблем и провести операцию без форс-мажора,то ни в коем случае нельзя идти в паре с Хмельницким.

Там, где Саня, всегда завал.

– Пожалуй, на обследование я лучше пойду с Серегой, – беззлобно говорит Игнатов. – Сань, без обид.

– Да ну тебя! – отмахивается Хмельницкий.

Ржем.

Мы с друзьями еще некоторое время обсуждаем другие варианты, все отметаем и приходим к выводу, что кроме свища ничего другого такую клинику не даст.

Пашка правильно предположил, что возможно это гастроэзофагеальная рефлюксная болезнь, но он не доведет ребенка до двух пневмоний за месяц, так что остается лишь предложенный мною вариант.