Свадебная ловушка для родителей. Спорим, (не) поженимся?
– Девочки уснули, – резонно подмечает шепотом, – Все, Леон. Я ухожу.
Как это уходит?!
– А если они проснутся?
Начинаю не хило так паниковать.
Куда это она собралась?!
– Не грудные, – вырывает свою ладонь из моего захвата, – Ты же рядом.
Ну все, капец.
Дверь захлопывается, а мы с девчонками остаемся одни.
Плюс моя паника.
И что я так нервничаю–то?
Анюта сплела из своего тела что-то наподобие паутины, закинула на меня ножку, вцепившись крепко ладошками в мою шею.
Встать мне не удастся, не разбудив малышек.
Вот попал, так попал.
Крепко.
Снова лежу и думаю, только теперь в спальне Нади.
Охренеть.
Чертовка, псом или котом меня, блохастым обозвала, оправдываться за близость с невестой заставила…
Принцессой тихой была столько лет, а теперь вон, ухажер объявился и характер, истинный, пробудился…
Наверное, в глубине души, я считал, что она никуда не денется.
Мотаю головой.
Просыпаюсь рано, когда лучи солнца заливают спальню.
Не выспался не то слово, башка трещит…
Малышки спят рядом, а вот Нади нигде нет.
Так и не вернулась, бессовестная.
Слышу звуки воды из ванной комнаты, дергается ручка…
Надя выходит оттуда с полотенцем на голове.
Чистая, только из душа.
В пижамных брюках и майке, бодрая, свежая, садится на стул напротив зеркала.
Закипаю от злости. Стоит представить, что она всю ночь с этим Айболитом зависала, а потом сразу в душ…
А теперь сюда, к девочкам.
Боялась, что я, блохастый и грязный своим присутствием оскверню ее постель, а сама…
Аккуратно убираю ладошку доченьки на подушку, осторожно встаю…
– Иди уже к себе, – грубит вместо доброго утра, потирая шею.
И злит меня еще сильнее.
Теперь я знаю, как сбить с нее спесь.
– А где доброе утро?
Изгибает бровь в недоумении, но, все-же, здоровается.
– Доволен? Теперь уходи.
Волосы свои влажные, расчесывает, будто меня здесь больше не существует.
Смотрю на нее в зеркало как завороженный, понимаю, что бесит меня неимоверно, но даже шагу отсюда сделать не могу.
И перестать смотреть, тоже. Аж кровь закипает.
– Что ты пялишься?
Ты сама напросилась, принцесса.
Ставлю ладони на столешницу, по обе стороны от девушки, да так, чтобы Надя в моем капкане оказалась.
Напугать чуть-чуть хочу.
– Руки убрал, – шипит.
Кричать не будет – девочки еще спят.
Чувствую, как она напрягается.
Я ее, такую чистую, сейчас…
– Если я тебя поцелую, – шепчу ей на ухо, – Орать будешь?
– У меня маникюрные ножницы, – выпаливает гневно, – Будет больно.
Перехватываю ее руку, ставлю свою ладонь поверх ее, нежной.
Да не трону я ее, дурак что ли?
У меня вон, через стену невеста, а про поцелуй так, чтобы ее чувства ко мне проверить, спросил…
Да и обидеть я ее не смогу.
Не посмею обидеть ту, что родила мне двух детей…
Но видеть, как губы ее подрагивают, а глаза сверкают от злости, настоящий кайф!
За скверный характер немного проучу.
Наклоняюсь, в нос ударяет ее запах, и как же, капец, меня от него сейчас кроет…
Прикрываю глаза.
– Ну и, – хрипло шепчет она, – Что не целуешь?
– Чего?
И в следующую секунду происходит то, чего я совсем не ожидаю: Надя со всей дури наступает мне на ногу, отдавливает большой палец.