Заноза в сердце майора

К своему стыду, я сижу и думаю о том, что он симпатичный и совсем не похож на своих коллег, которые схватили меня на улице. На нем белая водолазка под горло и наплечная кобура для пистолета. Ему хочется довериться и рассказать всё-всё-всё.

– Павел Андреевич, я сегодня обслуживала банкет.

Майор Шубин поднимает на меня удивленный взгляд и уточняет:

– Сколько было мужчин на банкете?

О, боже, он думает, что я телом их обслуживала? Какой же стыд! От страха мямлю черте что. И зачем он только фото трупа мне показал? Я девушка слабонервная, могу и в обморок хлопнуться.

– Я официантка и всю ночь разносила еду и напитки, – объясняю сбивчиво. – Празднование подзатянулось, и я освободилась только в три часа ночи. Вызвала такси и вышла. А тут меня… ваши в автобус затолкали.

– Так, – хмурится он и откладывает ручку.

Это явно не то, что Шубин рассчитывал от меня услышать. Но такой истории, которая бы ему понравилась, у меня, увы, нет.

– Я не Миля, которую вы ищете. Клянусь вам, я здесь случайно. И я не ночная бабочка, – сглатываю горечь, разлившуюся по миндалинам.

Темно-зеленые глаза майора затягивают в себя словно в омут. Хватаюсь непослушными пальцами за край стола, чтобы усидеть на месте. Никогда не встречала таких проницательных глаз. Кажется, что он знает обо мне всё.

– Мне нужно позвонить маме. Она будет за меня волноваться.

– Успеется.

Майор Шубин встает с места, и я по достоинству могу оценить его высокий рост. Подтянутый, но не перекаченный, как это сейчас модно, даже худощав. Но я уверена, что он в отличной физической форме и даст фору любому преступнику.

Оперативник обходит стол и оказывается за моей спиной. Затем кладет ладони мне на плечи, и от неожиданности я вздрагиваю. Он ведет носом у моей шеи, и я замираю.

Сердце толкается в груди, вырабатывая всё, что нужно для того, чтобы в моменте сбежать, спастись… От чего? Ведь Шубин не делает ничего противозаконного. Понюхал меня? Ну и что?

– Э-ми-лия, – произносит по слогам моё имя и слегка нажимает на мои плечи. У него такие горячие руки, словно он перебрасывал ими горящие угли. – А тебя не учили в детстве, что лгать взрослым дядям, особенно служащим в полиции, не хорошо?

– Я вам не лгу.

– Разберемся, – резко убирает руки с моих плеч. – Панаев!

В кабинете появляется сержант, который меня сюда притащил. Шубин не поверил ни единому моему слову, и меня снова сейчас затолкают в камеру к шлюхам. Всё, что угодно, только не это!

– Слушаю, товарищ майор!

– Отведи девчонку. Мне надо позвонить.

– Пожалуйста, – одними губами прошу майора. – Поверьте мне.

Он хмурится в ответ, кивает Панаеву и достает из ящика стола телефон.

– Иди.

– Павел Андреевич!

– Поговорим позже, – рубит он.

Встаю и обречённо выхожу из кабинета. Без пререканий захожу в камеру и в бессилии опускаюсь на лавочку. По щекам бегут обжигающие слезы, и я вытираю их шарфом.

Ко мне подсаживается Паулина и спрашивает с сочувствием:

– Что, трахнули тебя, что ли?

– А? – поднимаю на нее растерянный взгляд.

– Куда водили тебя, спрашиваю?

– На допрос. Они думают, что я какая-то Миля. Вы знаете такую? Коллега, вроде бы, ваша.