Давай поспорим

– Пари есть пари, – спокойно настаивал Зейн. – Ты должна мне свидание, я тебе должен испытание. Все честно.

Нас обогнали два парня в черных фанатских футболках и без верхней одежды. На худой спине одного светилась надпись «Колдер Найт», у другого красовалось имя Эрика Дарквотера, громилы, выступающего в сборной под третьим номером. При виде этих двух отмороженных (во всех смыслах) болельщиков я подняла повыше воротник.

Киран немедленно затормозил, стянул с себя шарф и ловким движением обвернул его вокруг моей шеи. Замерев, я смотрела на Зейна широко раскрытыми глазами. Дыхание перехватало, щеки начали гореть. И вовсе не от холода.

– Зачем мне твой шарф? – проговорила я, словно слыша свой зачарованный голос со стороны.

– Чтобы ты не отказалась от свидания из-за простуды, – абсолютно серьезно заявил Киран и завязал концы узлом. Шарф был мягким, плотным и пах его чисто мужским одеколоном, ароматом ветивера и жимолости.

– Я варю лучшее в академии зелье от простуды, – заметила я.

– Скажешь, что получила смешную побочку. Я не поверю, приеду посмотреть и за компанию посмеяться, а ты не выйдешь из комнаты, – предположил он.

– Спасибо за идеи, как сорвать свидание, – пошутила я. – Часто обманывали?

– Ни разу. – Киран ухмыльнулся.

Его глаза казались почти черными, волосы падали на лоб, а на щеках темнела двухдневная небритость. В общем, в обманчивом фонарном свете он казался невозможно привлекательным. Пусть нос и покраснел от холода.

Пришлось мысленно приказать сердцу прекратить стучать, как перед инфарктом. Сердце, естественно, доводы рассудка не послушало и продолжило колотиться в ребра.

Отведя взгляд, я кивнула:

– Холодно здесь. Пойдем.

Некоторое время мы провели в молчании. В темноте за деревьями было слышно, как мужские голоса сначала орали спортивную речевку, а потом начали просто истерично вопить. Возможно, криками пробудили кого-то на учебном кладбище. Мы прибавили шагу, чтобы не оказаться затоптанными стадом фанатов, спасающимся бегством.

В холле общежития было пусто. После матча народ предпочел заесть горечь от равного счета поздним ужином.

– Я с утра напишу, во сколько за тобой заеду, – предложил Киран.

Мозг у меня уже начал оттаивать. Соображала я куда как лучше, чем в академическом сквере, поэтому резонно спросила:

– А почему свидание раньше, чем дегустация зелья?

– После дегустаций я вряд ли буду способен на свидание, – справедливо заметил Зейн.

– Вообще, я на это надеюсь, – призналась я. – Но ради справедливости давай на камень-ножницы-бумага, чья ставка сыграет первой. Чур, на руки не смотреть!

Не разрывая зрительного контакта, под бодрую детскую считалочку мы выставили пальцы. У обоих оказалась бумага. В общем, на третий раз, когда стало ясно, что мы выбрали одинаковую тактику игры, я сдалась:

– Давай монетку подкинем. У тебя есть мелочь?

Киран вытащил из кармана брюк монетку в пять лир.

– Орел или решка?

– Орел, – немедленно решила я.

Щелчком пальцев он подбросил монету. Подлетела она высоко, перевернулась, завертелась и ринулась вниз. Зейн с готовностью подставил руку, но пятак внезапно утонул в чужом кулаке.