Блуждающая Огневая Группа (БОГ). Я есть гнев!

– Зря вы это делаете, – пробормотал шокированный Величко.

Снайперша похлопала ладошкой по прикладу винтовки, на лице ни следа вины или огорчения, лишь губы изогнуты насмешливо-снисходительной скобочкой.

– Добрую гармату сделали колорады!

Она встала, стряхнула с комбинезона пыль, глянув сначала на деревню, потом на комбата.

– Там везде осталась одна русня, капитан, дожидающаяся своих «освободителей», так что не переживай. К тому же этот случай легко списать на атаку дрона.

– Колорады не стреляют по мирным…

– Да? – натурально удивилась женщина. – Что ты говоришь? Сам-то случаем не из русни?

– Из-под Харькова…

– Вот и действуй, как завещал наш великий вождь.

Спутники помогли спуститься снайперше на землю.

– Забери винт, Гена, – сказала она губастому парню с тату на щеке в виде свастики. Повернулась к спрыгнувшему следом Величко: – Позицию определили?

– Н-нет, – заикнулся капитан. – Рано утром выходим на позицию к Херсону, есть там один курганчик.

– На каком расстоянии от города?

– Семь кэмэ с хвостиком.

– Отлично, испытаем винт на этом расстоянии. Где мне поселиться на ночь?

– В моём блиндаже, – поспешил ответить порядком взопревший комбат, с недоверием отметив, что Баба-яга выглядит как после отдыха в уютном прохладном местечке; лицо у неё было без единой капли пота, несмотря на жару и духоту. Честно говоря, капитан надеялся, что снайперша после стрельбы уедет, но вовремя сориентировался.

– Хорошо, расположимся там, – согласилась женщина. – Боня, возьми винт. Гена, неси сумку.

Величко повёл компанию к блиндажу.

Спутник Бабы-яги по имени Боня забрал винтовку.

Его напарник Гена принёс объёмистую чёрную сумку с лейблом на немецком языке, выставил на стол бутылку коньяка «Наполеон» и несколько пакетов и банок с закусками. Видно было, что готовилась команда Бабы-яги к отдыху конкретно.

– Выпьешь с нами? – спросила Розалия.

– Э-э… мне… жарко, – промямлил растерявшийся от неожиданности Величко. – Да!

Она рассмеялась:

– Гена, налей комбату. Где у тебя туалет, капитан?

Он покраснел, вспотев ещё больше.

– Толчок… там… наверху, под ветлой.

– Чёрт, я думала, удобства тут. Ладно, живи. – Она подняла пластиковый стаканчик с янтарной жидкостью. – За успех безнадёжного дела!

Величко, поднявший стаканчик ко рту, поперхнулся.

Муж уснул, и Снежана замерла, лёжа рядом и разглядывая лицо Тараса, не потерявшее ни грана твёрдости, лицо воина, лицо зрелого двадцатишестилетнего мужчины, готового встретить и справиться с любой угрозой. В нём не было ни зла, хотя он и вынужден был воевать всю сознательную жизнь, ни жестокости, свойственной мужчинам, способным убивать других людей без жалости и сочувствия, но оно и во сне хранило изначальную выразительную силу.

– Я люблю тебя! – прошептала она беззвучно.

Полежала, глядя в потолок, вспоминая расставание с двумя Лобовыми, генетическими братьями-близнецами Тараса, Итаном и Иннокентием, и их подругами, Лавинией и Стефанией.

«Братья» отправились в свои реалы – сорок первый и восемьдесят восьмой, но обещали общаться не реже раза в неделю, тем более что проблема с преследованием обоих искинами реалов, Старухой и «Баталером», осталась нерешённой.