Академия трех миров

Втроем мы переглянулись, а из-за двери послышался голос Лана Твердорука:

– Сударыня Яснопольская, вы здесь? Прошу проследовать со мной к ректору.

От лица моего отхлынула кровь, руки похолодели, а сердце сжало ледяной лапой. Перепугавшись, я покосилась сперва на Рысю, потом на Беляну и прижала руки к груди. Она тоже притихла и вытаращила глаза, шепнув в ужасе:

– Сейчас дар закуют…

– Мамочки… – вырвалось у меня.

И только Рыся спрыгнула со стула и отважно встала рядом со мной.

– Ничего не бойся, – сообщила она. – Если что, я их всех расцарапаю.

В горле застрял тугой комок, я его с трудом проглотила и ответила чуть охрипшим голосом:

– Это очень мило… Но вряд ли поможет.

– Ты меня недооцениваешь, любезная сударыня, – отозвалась кошка и, задрав хвост, направилась к дверям.

Когда мы вышли, Лан встретил нас дружелюбной улыбкой. Впрочем, как я поняла из вчерашнего с ним общения, он одинаково улыбается и когда фотографируется, и когда откручивает кому-нибудь голову.

– Как вам спалось? – завел он светскую беседу, пока мы петляли по коридорам и лестницам, поднимаясь все выше.

Пока я прокашливалась в попытке ответить, меня подхватила Рыся, которая важно ступала между мной и смотрителем.

– Великолепно, – отозвалась она. – Постель мягкая, а воздух в комнате чистый.

Лан просиял.

– О, благодарю, это моя заслуга. Я предложил размещать в комнатах студентов фильтрующие воздух грибы. Очень приятно, что вы заметили, сударыня.

– Вы очень галантны, – кивая, отозвалась кошка. – В наше время редко встретишь воспитанных молодых людей.

Улыбка смотрителя стала еще любезнее, он проговорил:

– О, сударыня Рысинда, вы просто очаровательны. Дело в том, что мне гораздо больше лет, чем кажется, и я воспитывался еще триста лет назад. А как вы знаете, тогда манерам уделяли значительное внимание.

– Ах, как я скучаю по тем временам, – мечтательно произнесла кошка, а я покосилась на нее с озадаченностью, потому что не представляю, откуда ей известно, как тогда жилось.

Под беседу кошки и смотрителя мы пришли на самый верх академии и остановились у массивных деревянных дверей.

– Вам сюда, – пригласил меня смотритель и толкнул дверь.

Едва сдерживая дрожь, я перешагнула порог и оказалась в большом светлом кабинете из дуба. Посередине широкий стол, позади распахнутое настежь окно, по краям которого – до отказа забитые книгами два шкафа.

Рыся вошла со мной. Ее розовый носик деловито понюхал воздух, и Рыся сообщила:

– Ну что ж, в кабинете пахнет неплохо, хотя и слишком… Гм… Сладко. Это не может не радовать.

– Если бы пахло плохо, что-то поменялось бы? – вопросительно пробурчала я.

Кошка кивнула.

– Запах, моя дорогая сударыня, сказать может куда больше, чем глаза. Запах никогда не обманет.

Я хмыкнула.

– Скажи это тем, кто обливается литрами духов и дезодорантов.

– Это лишь тщетная попытка скрыть собственное амбре немытого тела, – поморщив мордочку, сообщила кошка и, пройдя вперед, запрыгнула на один из стульев перед дубовым столом. – Хороший нос такой обман всегда раскроет. Да что говорить, даже человеческий нос на это способен.