Песнь Сорокопута. Да здравствует принц!

– Отпусти! Я чуть не задохнулся! – И он свирепо устремился в бой.

Между ним и Гедеоном было не больше десяти шагов.

– В следующий раз я сломаю тебе шею, если ты не будешь знать своё место, – лениво, без тени страха, ответил Гедеон.

Скэриэл взмахнул рукой, обрушивая на него тёмный сгусток, но Гедеон молниеносно отбил атаку – материя растворилась. Скэриэл даже не успел ничего понять, – а через мгновение отлетел назад и врезался в противоположную стену: Гедеон вновь направил на него силу. С глухим звуком Скэриэл рухнул на пол.

– Твой уровень позволяет пугать полукровок и низших, но чтобы выстоять против чистокровного, нужно ещё поучиться.

– Так научи меня, – Скэриэл еле поднялся, враждебно глядя на Гедеона, – мой дорогой наставник.

– Заточить клинок, чтобы в один прекрасный день он распорол мне брюхо? Нет уж, увольте. Академия научит тебя, если ты продержишься до старших курсов. Со второго дуэли станут еженедельными. Бьюсь об заклад, что патриции выстроятся в очередь, мечтая надрать тебе задницу.

– Гедеон… – начал было я.

– Тебе тоже нужно больше тренироваться, – оборвал меня брат. – Вместо того, чтобы тратить время на этого полукровку, ты мог бы с пользой провести время с Люмьером, раз моя кандидатура была отвергнута.

И тут до меня дошло – Гедеон ревнует. Я застыл на месте, поражённый этой мыслью. К кому ревнует? К Люмьеру? К Скэриэлу? Хотя, может, и неудивительно. Габи к её подружкам и мальчикам из класса он, кажется, ревнует тоже, по крайней мере, очень строго про них расспрашивает. Я молчал, не зная, как на это реагировать. Ревность Гедеона была всепоглощающей и жестокой. Он свирепо оберегал границы своих владений и безжалостно наказывал любого, кто сближался с его семьёй.

– Держи друзей близко, а врагов ещё ближе, – с горечью проговорил Скэриэл.

– Ты мне не враг, – возразил Гедеон. – Не дорос.

– Рано списываешь меня со счетов, – криво улыбнулся Скэриэл.

– Хватит, – раздражённо прошептал я, подойдя ближе. – Не зли его.

– Дорастёшь, если я не прикончу тебя раньше. – Гедеон смотрел на него всё с тем же презрением: – Не испытывай моё терпение.

– Чувствую, учебный год выйдет весёлым. Уж я тебе это гарантирую.

– Будешь меня слушаться, – Гедеон направился к дверям, – и сможешь попасть на выпускной бал.

– Я весь в нетерпении, – бросил ему в спину Скэриэл.

– Чего не скажешь обо мне, – устало проговорил Гедеон и вышел из столовой.

– Чудо, что ты остался жив, – выдохнув, проговорил я. – Скэр, зачем ты его провоцируешь?

– Он первым начал, – по-детски возразил Скэриэл.

Он медленно сел на стул, дотронулся до шеи и съёжился от боли. Я сходил на кухню, намочил полотенце в холодной воде и принёс ему. Скэриэл с благодарностью его принял и приложил к шее.

– Поговорим? – спросил я, присаживаясь напротив.

– Знаю, что вопросов у тебя накопилось много, – улыбнулся он.

– Много – это ещё мягко сказано. – И я заговорил шёпотом, боясь, как бы Гедеон нас не услышал. В целом, столовая была не тем местом, где можно всё обсудить, но у меня уже знатно горело от непонимания происходящего. – Начиная с «что, чёрт возьми, произошло у этих заводов» и заканчивая вопросами об Эдварде и Джероме. Ты говорил, что Эдвард чуть ли не при смерти, а потом он меня целёхонький встречает меня на границе. А Джером! Я отключился, а он нёс меня… Как? Как всё это вышло? Кто эти люди?! Я не хочу показаться неженкой, но знаешь, я не каждый день вижу убийства.