Третья жена генерала – дракона
– Куда едем? – дернулась я, чувствуя, как внутри все сжимается и мобилизуется в считанные секунды.
Глава 4
– На улице Фонтанов. Мужчина! Упал прямо на дороге! – выдохнула Аэлита.
– Кто на дежурстве из медсестер? – спросила я, понимая что одна носилки просто физически не подниму.
– Мила и Жанна! – тут же ответила Аэлита. – Карета уже ждет.
Я бросилась в свой кабинет, схватила саквояж, и побежала по коридору. За мной бежали две девушки в белых передниках. Одна из них была сиротой, которая упала в голодный обморок прямо на улице. Вторая была швеей, которую сбила карета.
– Трогай! На улицу Фонтанов! – крикнула я кучеру.
Кучер Томас тут же подстегнул лошадей, а мы на ходу заскочили в белоснежную карету с красным крестом.
За окном замелькали улицы. Мы неслись на бешеной скорости, а разноцветный кристалл, моя особая гордость, сверкал на нашей крыше, оповещая ночную темноту о том, что помощь уже спешит.
– Скорая! Скорая! – кричал кучер, звоня в колокольчик. – Расступись! Скорая! Куда прешь! Скорая!
Томас всегда жаловался, что ему приходится кричать на всю улицу и звонить в колокольчик. Но пока что я не придумала голосового оповещения. Некогда было. Но рано или поздно я додумаюсь и до него, освободив беднягу Тома от этой почетной обязанности.
“А горло – то у меня не казенное!”, – ворчал Том, заставляя меня чувствовать себя виноватой.
В такие моменты на меня накатывали воспоминания о том мире, о той прежней жизни, в которую я больше, видимо, не вернусь.
Последнее, что я помнила – мигающий светофор, нетерпеливое ожидание, вой сирены и чемодан на коленях. А последнее, что я слышала – нецензурный крик водителя, который можно было перевести как: “Куда прешь, засранец! Не видишь, козлина, на вызов едем!”, визг тормозов, истошный крик медсестры, чувство, словно меня бросает из стороны в сторону, скрежет металла, который закончился темнотой.
Очнулась я в месте незнакомом.
– Приехали! Улица Фонтанов! – крикнул кучер, вырывая меня из воспоминаний.
Мы вылетели из кареты, разгоняя толпу зевак. На брусчатке лежал мужчина со следами явного ножевого в области живота. Я склонилась к нему, проверяя пульс. Расстегнув чемоданчик, я стала заливать рану зельем, видя, как оно шипит и пенится, словно старая добрая перекись.
– Бинты! – приказала я, а девушки тут же подали мне моток бинтов.
Пока я бережно бинтовала, прижимая полотенце к кровоточащей ране, зевак становилось все больше.
– Вы как себя чувствуете? – спросила я, видя, как пострадавший мужчина с трудом открывает глаза. Он что-то пытался сказать, но тут же отключился, обдав меня порцией перегара.
– Есть здесь джентльмены? – спросила я, вытирая руки. – Кто поможет отнести его в карету?
Несколько мужчин вызвались помочь, а я была им благодарна до слез. Обычно пациентов несли мы. А тут вон как подфартило!
– Осторожней! – просила я, когда носилки укладывали в карету.
– Трогай! – крикнула я, видя, как одна из сестричек зажимает рану полотенцем.
Мы влетели в ворота поместья, на фасаде которого красовался огромный красный крест. Нам навстречу уже бежали с каталкой, которую я заказала у мастера. У нас их было пока что три. На большее, извините, денег не хватило. Мы закатили пациента в операционную, которая некогда была моей прачечной.