Девочка Рустама

А затем ласково выводит из машины и ведет нас куда-то по еще сырой земле. Я едва поспеваю за ним. Заметив это, Рустам рывком поднимает меня на руки. Я вскрикиваю от неожиданности.

– Черт, забыл. Стой здесь!

Его приказ ослушаться страшно.

Ставит на ноги. Я замираю. А потом он надевает на мои уши…

Наушники?

– Через секунду музыка врубится. Не услышишь даже собственные крики.

– Рустам… Рустам, это далеко зашло! Мне все это не нравится…

В голосе пробивается паника.

– Зато мне нравится. Безумно.

Я дергаюсь назад инстинктивно, но Басманов припечатывает меня к своему телу. Не позволяет шевельнуться. Я распахиваю губы, тяжело дыша. Вскрикиваю, когда на себя мое тело закидывает. Опять.

– Рано кричать… сладость. Только попробуй наушники снять. Выпорю.

Его голос буквально хрипит. От нетерпения, от желания дикого. Мне становится страшно. Я ради брата пошла на это и ради Карины, влюбленной в него без ума. Я давно смирилась с участью, потому что нет таких людей, способных пройти против семьи Басмановых. Но это было слишком. За гранью ненормальности.

В ушах начинает звучать мелодия. Сначала тихо, а затем все громче и громче. Я не слышу даже собственное дыхание.

Меня куда-то заносят. Справа и слева, вероятно, птицы поют. Как похоронную песню.

Меня ставят на жесткую поверхность…

Но все почему-то шатается, пугая меня до смерти. Я дергаюсь, хочу сбежать отсюда, но на моем животе моментально появляется рука. Меня припечатывают к своей груди, а мои руки расставляют по ширине плеч. Наклоняют насильно, заставляют упереться во что-то жесткое и такое же шаткое.

Я шепчу имя Рустама, но не слышу его. Дергаюсь снять ремень и повязку с глаз, но руки крепко упирают в жесткую преграду. Передо мной небольшой заборчик. По ощущениям плетеный, деревянный.

– Рустам… Рустам! Почему все шатается?!

Кричу, но не слышу. Только музыка чертова бьется в ушах. Что происходит?

В следующую секунду я ощущаю, как его колено раздвигает мои ноги. Бедер касается прохладный воздух. Дьявол прогибает мое тело в пояснице, а затем упирается своими руками в мои. Вдавливает ладони в этот забор, хотя сам едва стоит на ногах. Меня в себя вжимает.

Нас начинает сильно трясти. Кажется, я даже матерюсь…

Ненормальный. Господи, куда я ввязалась?!

Его тяжелое дыхание чувствуется на волосах. А еще желание его чувствуется. Прямо упирается в меня.

Он псих. Он просто псих. Я ненавижу Басманова!

Первой с глаз соскальзывает ткань. Она позволяет маломальски проникнуть свету. Остается только ремень – широкий и толстый. Воздух начинает бить в лицо. Холодный и сильный.

Мы где-то высоко. Это первое, что я понимаю.

Тело по-прежнему шатает. Мы поднимаемся. Мы поднимаемся в воздух!

Боже мой…

Наконец, ремень падает вниз.

Меня ослепляет до невозможности яркий свет.

И я кричу. Кричу, перебивая чертову музыку в ушах. Матерюсь так, как никогда в жизни не ругалась.

Мои руки прижаты к корзине, в которой…

Мы взлетаем!

Твою мать!

Взлетаем!

– Рустам! Ненавижу тебя! Ненавижу!

Он снимает наушники, и ветер бьет прямо в уши. А затем до меня доносится его смех. Дикий, необузданный. Сумасшедший смех!