Токсичный

– С каких это пор ты здесь работаешь? – спрашиваю я через несколько мгновений, уже не стремясь убежать от него.

Работа в медицинском корпусе – заветная мечта любого заключенного, но его присутствие здесь может означать лишь одно: Вик решил сменить тактику. Я понимала, что его настроение слишком хорошее, чтобы быть искренним. Теперь он использует этого заключенного, чтобы напомнить мне, кто в наших отношениях обладает властью. И если я хоть немного переступлю черту, то буду наказана.

Заключенный распрямляет плечи и засовывает руки в карманы.

– Я получил разнарядку пару дней назад.

Я невольно сжимаю зубы, чтобы сдержать гневные слова. Думаю, что побои Вика все же возымели какой-то положительный эффект: по крайней мере, они научили меня контролировать сарказм.

– Они могли бы направить вас в медицинский отдел, где лечат пациентов, приговоренных к пожизненному…

– Мне приказали прийти сюда, – покачав головой, отвечает он еще до того, как я заканчиваю фразу.

Затем он слегка улыбается, и я понимаю, что ублюдку доставляет удовольствие наблюдать за тем, как я нервничаю.

– Прекрасно, утро будет долгим, но для начала вы можете разложить все лекарства в шкафу по своим местам.

Я готова пойти на все, лишь бы он не нарушал мое личное пространство. Хотя я сомневаюсь, что он знает значение этой фразы.

Его улыбка становится чуть шире, и я мысленно благодарю охранников, которые должны регулярно проверять периметр между медицинским отделением и лазаретом. Не говоря больше ни слова, я возвращаюсь к своим бумагам и пытаюсь разобраться в последних записях. Однако мой разум словно окутывает туман, и я с трудом осознаю, что только что написала. В голове все еще возникают образы из фантазий о Вике, но теперь к ним примешивается ужас от пристального взгляда заключенного, устремленного на результаты моего саморазрушения.

Соберись, Тесса.

Кончик ручки вонзается в лист бумаги, и я не могу сдержаться, когда он царапает поверхность стола. Приходит время признать – моя жизнь стала хаосом.

Я мысленно вздыхаю, понимая, что этот хаос начался уже давно. С первых дней своей жизни я столкнулась со всеми ее «изюминками». Жестокий отец, мать-алкоголичка, которая оставила меня сразу после моего рождения. Мои родители забрали меня только через два месяца, когда врачи посчитали, что я достаточно окрепла, чтобы вернуться домой. Служба защиты прав несовершеннолетних должна была внимательно следить за моей жизнью, но я всегда словно ускользала из их поля зрения. Мне всегда удавалось оставаться незамеченной, даже в детстве. Неудивительно, что Вик увидел во мне жертву, которой я была с самого рождения.

– С тобой все хорошо? – неожиданно обращается ко мне заключенный.

Я не могу определить, как долго уже сижу и смотрю на этот разорванный лист бумаги. Непонятно, почему это зрелище вызывает у меня такую грусть. Однако, с другой стороны, я не могу объяснить и мотивы многих своих действий, совершенных в последнее время.

– Со мной все хорошо, – отвечаю я, с удовлетворением отмечая, что мой голос звучит безжизненно равнодушно.