Вера изгоев

– Того, что из нее чудовище вырастет… – съежилась Тайка. – Не она первая такая. Этих детей обычно называют отродьями. Они рождаются очень редко, раз в несколько сотен, а то и тысяч лет. И только от потомков белых тварей. Ни один не дожил и до десяти лет, но натворить за это время успел столько, что… Лен, Ирочку в покое не оставят. Хоть темные, хоть светлые. Любые. Ее убьют, пойми это. Или – что, наверное, еще хуже – ее отберет у тебя белая тварь. Они за такими детьми всегда охотились. А твари жалости не ведают, любое их посещение оставляет на Земле такой след, что его поколениями помнят.

– О, Господи! – вскрикнула Лена. – Да что же это такое?! Витьку убили, а теперь Ирочку хотят? Не отдам! Никому не отдам!

– А кто тебя спрашивать будет? – тяжело вздохнула Тайка. – Сильные делают все, что им хочется. Даже среди обычных людей, не говоря уже о нас.

– Пусть попробуют только тронуть моего ребенка… – зло прошипела молодая мать, в ее глазах загорелся опасный огонек.

Валентина, глядя на них, покрутила пальцем у виска и налила себе еще чаю, с аппетитом принявшись поглощать булочки. Выслушивать всякие бредни она не собиралась – и так проблем хватало.

– Ты поняла, что твоя девочка в опасности? – снова заговорила Тайка. – Уже хорошо. Думай, что хочешь, но за ней действительно вскоре начнут охоту. Никто не позволит ребенку, обладающему столь страшной силой, расти без присмотра. А большинство предпочтет, чтобы этого ребенка вообще не стало – безопаснее. Тебе ее не спасти.

– А милиция? – жалобно спросила Лена.

– Какая милиция? – презрительно фыркнула Тайка. – Ты о чем? Кто тебе поверит? Девочка просто однажды умрет в колыбельке от естественных причин, и никто ничего не докажет. Понимаешь?

Лена только вздрогнула. Она уже не знала, во что ей верить, а во что нет. Весь ее жизненный опыт говорил, что магии не бывает. Однако Виктора убили. Почему? За что? Неизвестно. Может, мистика здесь и ни при чем, но какой-то сволочи вполне может прийти в голову уничтожить ребенка убитого. Вполне даже может. Иллюзий по поводу людей она не питала. Лена упрямо закусила губу и поклялась самой себе сделать все возможное и невозможное, чтобы защитить свою кроху.

Тренировка в древнем додзе шла своим чередом. Стены были подняты, горный ветер приятно обвевал разгоряченные тела. Многие дорого бы дали, чтобы узнать, чему учат в этой забытой всеми боевой школе. Вышедшие из ее стен считались среди знающих людей лучшими воинами мира. Но чужаков сюда не допускали. Никогда. Ни при каких обстоятельствах. А если кто-нибудь все-таки пытался пробраться, то трупы незваных гостей доставались окрестным стервятникам. Никто не знал точно, где расположено додзе.

Старый сэнсэй, походящий на внезапно облысевшего и сильно недовольного этим обстоятельством грифа, сидел на возвышении у левой стены, прищуренными глазами наблюдая за тренирующимися учениками. Иногда он бросал несколько тихих слов. Ученик, которого они касались, кланялся и выполнял приказ учителя. Сэнсэй тренировал только мастеров или подбирающихся к этому. Ничего не нарушало спокойствия, все шло своим чередом. Здесь умели ждать. И уже сотни лет ждали возвращения тех, кому когда-то дали клятву служения.