Матабар IV

Или так лишь рассказывали болтливые, пьяные путешественники в салуне? На деле не бывавшие нигде, кроме, разве что, Дельпаса.

Да, звучало бредово.

Так может и не было никаких песчаных берегов, а волны бились о каменистые скалы прибрежья Каргаамы.

Откуда Арди знал, какое побережье у Каргаамы?

Ему рассказал Март. Март Борсков. Когда Плащи поспешно вывозили его семью из Эвергейла в столицу, чем спасли, скорее всего, жизни семьи Брайн-Эгобар.

– Знаешь, я никогда не задумывался о том, что было бы если бы я остался в Эвергейле, – произнес Арди, разглядывая облака. Те плыли по небу… не теряя своей формы. Точно так же, как ветер гнал одни и те же лепестки, а Анна слишком часто поправляла волосы. Именно поэтому она никогда и не заплетала косу – не любила. – И не возвращался мыслями к Анне и тому, чтобы завести с ней семью… Может потому, что дедушка прав и я засранец. А может потому, что в ту ночь, кроме адреналина и юношеской привязанности, нас действительно больше ничего не связывало. Так что ты ошиблась.

Ардан провел ладонью по крупу лошади.

– Я думал не о том, что было бы, если бы я остался, Плакальщица, а о том, что было бы если бы я струсил и так и не вернулся в Метрополию. Остался бы в Дельпасе. С матерью, братом и остальными. Работал бы в конструкторском бюро и, наверное, я… Да, если честно, даже не знаю, что – наверное.

Ардан вздохнул и, закрыв глаза, протянул руку.

– Но попытка была хорошая, демон.

Не ту, что видел, а ту, что у него имелась на самом деле. Протянул, схватил на голове что-то склизкое и с силой дернул в сторону, терпя при этом режущую боль, исполосовавшую лицо.

Тяжело дыша, прижимаясь плечом к стене, Ард топтал ногой нечто аморфное. Зеленая жижа с острыми, когтями-жгутиками, обрамлявшими своеобразную пасть, в которой вместо клыков и зубов торчали другие, куда более маленькие рты. А у тех имелись свои. А у тех свои и так пока голова не начала кружиться.

Ардан столкнул верещащую, извивающуюся под ударами каблуков жижу куда-то в пропасть нижних этажей. Кровь из тонких порезов стекала по лицу и заливала за воротник, но с каждым ударом сердца Ард ощущал, как раны постепенно затягиваются, а кровь останавливается.

Затем, развернувшись и поднявшись на следующий пролет, он наклонился к Милару. Тот сидел на полу. Жижа пузырем окутала его голову. Жгутики-когти впивались в лицо, уходя под кожу, наполняя ту мерзостными, коричневыми “венами”, сливавшимися воедино с капиллярами. Пульсируя, те буквально впитывали кусочки жижи, вгоняя ту внутрь тела Милара, а взамен выкачивали кровь.

Капитан пускал ртом пузырики. Те, в свою очередь, растворялись внутри жижи, хлюпая сверху, пока паразит “дышал” за обоих. И за себя, и за свою жертву.

Ардан протянул ладонь и, прикоснувшись к теплой пленке, заменявшей созданию плоть, вспомнил, как точно так же, когда-то давно, аккуратно касался ледяной корки на поверхности едва-едва уснувшего ручья. И как пальцы облизывал влажный холод, а кожа прилипала ко льду, чувствуя все стихающее сердцебиение воды, скованной властью мороза.