Я из Железной бригады. Революция
Мне нравится в этом отношении наш самый молодой боец, Малой. Чем-то он мне напоминает меня же самого. Старый же колеблется, вижу по глазам, что перемены ему нравятся, но никак не пойму, какое движение он поддерживает. Сам же я на все вопросы парней отвечал всегда одинаково: в своих стрелять не буду, точка.
Удалось разузнать, что поезд на Москву, откуда я буду добираться уже до Ярославской губернии, уходил поздно вечером, время ещё было, и я пошёл прогуляться. Правда, надо ещё добраться до Николаевского вокзала. Все ещё ходили трамваи, и, прыгнув на это чудо образца начала века с номером «1», я поехал в центр. Проехав через Троицкий мост, смотрел во все глаза, интересно же. Так как я находился в здравом уме, то ещё издалека приметил огромное количество людей в районе Гостинки. Испытывать судьбу я как-то не спешил, поэтому на углу Садовой и Итальянской спрыгнул и пошёл пешком до Фонтанки. Суета в Петрограде, конечно, не сильно располагала к прогулкам, но мне очень хотелось посмотреть на город, быстро теряющий свой лоск и блеск. Уже никогда он снова не станет прежним, хуже или лучше будет, ответ не найти, но вот тот факт, что именно таким, каким я вижу его сейчас, он точно не будет, неоспорим.
Возле Аничкова дворца движуха, толпы солдат и матросов. Обернувшись, вновь поглядел в сторону Гостиного двора, там ещё хлеще. Я хоть и не по форме одет, но вооружён, а главное, большая сумка за спиной может привлечь нехорошее внимание, поэтому, недолго думая, свернул на одну из узких, маленьких улочек, едва перейдя мост.
Мысль не успела оформиться во что-либо действенное, как впереди, в одной из подворотен, я рассмотрел какое-то нехорошее движение. Шёл я именно в ту сторону и сворачивать было уже поздно, поэтому только расстегнул пиджак, чтобы быстрее можно было добраться до пистолета.
– Эй, братишка, ты чего творишь? – окликнул я внушительного роста матроса, который привлёк моё внимание.
А делал он… В общем, если бы он просто трахал женщину, возможно, я бы и прошёл мимо, мало ли, может, у них все по взаимному согласию, но тут было нечто другое. Женщина, или девушка, даже и не разобрать, уже почти не сопротивлялась, а лишь вяло пищала под мощными ударами матроса. Привлекла меня поза, точнее, то положение, в котором находилась жертва. Матрос зажал ей голову в дверном проёме чёрного хода, тут как раз был выход из дома во двор, и обрабатывал женщину кулаками. Мат стоял такой, что даже мне, вполне привычному к такой манере разговора, резало уши. Вся одежда женщины была изодрана в клочья и при этом уже имела красный оттенок. Сколько он её тут мордует, очуметь просто.
– Пошёл на… – последовал ответ, матрос на меня даже не взглянул.
– Она там ещё живая? Не перестарайся! – продолжил я.
– Да пусть сдохнет, шалава! Вали давай, не… рот разевать! Найди и себе, если хочешь.
Матрос заржал как конь, а женщина в этот момент, видимо всё же услыхав мою речь, собрала все силы и слабым голосом попросила:
– Помогите…
– Заткнись, сука, а то хребет сломаю, будешь ползать, пока не сдохнешь! – последовал ответ матроса, и новый удар в бок женщине потряс ту, наверное, до кончиков волос.