На пересдачу, Кэсси Рок!

Вряд ли мне удастся провести доктора, но это отличный повод, чтобы к нему заглянуть. Скажу, что заболела, а заодно попытаюсь выведать, есть ли у него причины скрывать убийство, которое пока что даже не произошло.

Я оставила Жозефину у крыльца и наказала ждать, а сама поднялась по щербатым ступенькам и потянула дверь на себя. Пахнуло сырым холодом и лекарствами.

– Воняет, – пожаловалась собака, ложась на траву и укрывая нос лапами. – Скажи, что у тебя ноют зубы на перемену погоды. И спина чешется. Может, он тебя не раскусит.

– Хорошо, – согласилась я и шагнула в полумрак пустого коридора.

Студенты болели редко, у большинства уже каникулы. Здесь было тихо как в склепе, и гулкое эхо моих шагов отразилось от белых стен.

– Это кто к нам пришел? – добродушно поинтересовался доктор Шменге, показавшись из кабинета. – Эм-м-м…

– Кассандра, – напомнила я. – Кэсси Рок. Что-то неважно себя чувствую.

– Проходи, – доктор посторонился, пропуская меня в кабинет, и зачем-то выглянул в коридор перед тем, как закрыть дверь. – Сейчас мы тебя подлечим…

Доктор Шменге был невысок, круглолиц и чернобров, и слегка присвистывал из-за широкой щербины между зубами.

– Итак, на что жалуемся, Кэс-с-си? – спросил он, направляя на меня круглый торшер, так что я немедленно почувствовала себя на допросе.

Хочешь соврать – говори правду, но только не всю. Буду той, кем я и являюсь: нерадивой студенткой, которая вот-вот завалит сессию. Как знать, вдруг он на самом деле выпишет справку, которая позволит перенести проклятый зачет.

– Общая слабость, голова болит, – пробормотала я и для достоверности пару раз кашлянула, оглядывая кабинет.

Я была тут лишь раз – при зачислении в академию жизни и смерти, и кабинет доктора Шменге куда больше напоминал уютную гостиную. Узкий шкаф со склянками зелий, да одинокий скелет в углу – вот и все признаки лекарни. Да и то, на шкафу раскинулся пышный папоротник, а шею скелета обвивал симпатичный вязаный шарфик в красно-белую полоску.

Еще одно начатое вязание, зеленое, лежало в корзинке возле широкого кресла, очень удобного на вид. Рядок потрепанных книг на полке, на низком столике – бокал красного вина. Окно было задернуто портьерами, слишком длинными для кабинета, и тяжелая синяя ткань изгибалась на полу бархатной волной.

Доктор заглянул мне в рот, оттянул веко, ощупал шею.

– Зачет через три дня, а голова гудит как колокол, – пожаловалась я.

Прохладная ладонь опустилась на мой лоб.

– Жара нет, – с уверенностью сообщил доктор Шменге. – Глаза ясные, горло чистое. Кэс-с-си Рок, вы оскорбительно здоровы.

– Еще спина чешется, – ляпнула я.

Повинуясь жесту доктора, повернулась к нему спиной и задрала блузку.

– У меня зачет по боевке. Принимает мастер Гроув. Знаете его? – спросила я.

– Можно сказать, знаю. Понаслышке, – ответил доктор Шменге. – Кожные покровы безукоризненно чистые.

– Что вы имеете в виду – понаслышке? – переспросила я, опуская блузку.

– Ко мне частенько приходят именно с боевого факультета, – пояснил доктор. – Растяжения, переломы, банальные ссадины… Имя мастера Гроува звучит в этом кабинете постоянно. Если бы не он, я бы, пожалуй, остался без работы.