Шатун: Шаг в неизвестность. Казачий князь

– Гордый, – удивленно проворчал полковник. – А ведь гордыня суть грех тяжкий. Не забыл?

– Гордыня и гордость вещи разные, – качнул Шатун головой. – Одно дело, ради гордыни глупой беду на себя навлечь, и совсем другое, когда врагу не кланяешься, с оружием в руках его встречая.

– Ишь, как повернул, – проворчал полковник, качая головой. – Но ведь Катюха моя девка своенравная, упрямая. Видел ведь, что ей не столько хозяйство, сколько охота да езда верховая интересны. Хотя начинает в ней что-то женское пробиваться. На детишек глядит, улыбается. Взрослеет вроде как.

– Это все не страшно, – отмахнулся Руслан. – Казачки вон, по станицам, и верхом умеют, и стрелять обучены, и ничего. Хозяйства свои ведут так, что иной раз залюбуешься.

– Помню, говорил ты про них, – кивнул полковник. – Но ведь одно дело казачка, и совсем другое – девица из семьи доброй. Ее ведь вожжами не поучишь.

– Это почему же? – сделал вид, что удивился, Руслан. – Баба, она, Павел Лукич, в любом сословии баба. И ежели добром не понимает, то можно и вожжами. Но прежде добром да словом.

– Умен ты, князь. Как есть, умен, – вздохнул Вяземский. – Но ведь и ты меня пойми. Катерина у меня единственная дочка. Иных детей не имею. И как я смогу ее отдать неизвестно кому?

– Чего вы от меня услышать желаете, Павел Лукич? – прямо спросил Руслан, устав от этой словесной эквилибристики.

– Да хотя бы то, что ты дочку мою любишь, – всхлипнул полковник, пряча подозрительно заблестевшие глаза.

– Павел Лукич, – вздохнул Руслан, помолчав. – Как я уже сказал, Екатерина Павловна мне и вправду очень нравится, но я не знаю, что такое любовь. Правда, не знаю, – смущенно признался парень. – Знаю только, что ежели сложится у нас, то она ни в чем отказа знать не будет. А идей у меня еще много. Так что кусок хлеба я всегда добуду. Даже на большак выходить не придется.

– Шутки у тебя, князь, – фыркнул полковник, покрутив головой.

– Да какие уж тут шутки, – усмехнулся Руслан в ответ. – Говорю же, я на многое способен, но разбойником никогда не стану. Не для того меня учили. И учили крепко.

– Да уж, воевать ты умеешь, – кивнул полковник. – В общем, покуда мы здесь, можешь с Катериной встречаться. Ну, так, прогулки конные, пострелять ее свези, ну да сам знаешь, чего я тебя учить стану. Но помни, обидишь девочку, сам тебя пристрелю.

«Здоровья-то хватит?» – хмыкнул про себя Руслан, бросив короткий взгляд на его чуть подрагивающие пальцы.

Их разговор прервала Катерина, вошедшая в столовую. Девушка ловко командовала слугами, которые принялись расставлять на столе посуду, судки и тому подобную утварь. Дождавшись, когда они закончат, девушка отправила слуг и, окинув стол внимательным взглядом, решительно скомандовала:

– Господа, прошу к столу.

Отряд вышел из города на рассвете. Кутаясь в бурки, казаки выстроились в колонну по два и пришпорили коней. Руслан, покачиваясь на спине Беса, запахнул бурку поплотнее и предался размышлениям. По данным так называемой разведки, абреки все еще сидели в горах и явно что-то затевали. Что именно, узнать не было никакой возможности, как и выяснить сроки их нападения. Впрочем, куда именно будет направлена их атака, узнать также не представлялось возможным. Оставалось только ждать. Больше всего Шатуна бесил тот факт, что у него не было нормальной карты этой местности. Все его попытки составить хоть какие-то кроки разбивались о жестокую действительность. Имея на руках кучу листов с набросками троп и бродов, он никак не мог свести все эти данные воедино. Не хватало информации, а отправлять своих людей в подобную экспедицию означало бы подставить их под удар. Да и не потерпят непримиримые чужаков на своей земле. Это было давно известно. Так что приходилось обходиться тем, что есть. Знаниями тройки пластунов, облазивших предгорья буквально на пузе, и собственной памятью. Вообще, после переноса Руслан стал замечать за собой некоторые странности. Сначала они проявлялись не так сильно, но чем дольше он находился в этом мире, тем сильнее это становилось заметно. Например, любая рана заживала на нем гораздо быстрее, чем на любом местном. Не нужно далеко ходить за примерами. После выстрела в спину он лечился примерно месяца два, и еще почти месяц ощущал последствия этого выстрела. А после получения контузии очухался за полтора месяца. Да, выстрел в спину был опаснее, потому как пуля ударила рядом с позвоночником, но и голова это не только сплошная кость. Усмехнувшись собственным мыслям, Руслан оглянулся на своих бойцов. Роман, который в походах всегда держался рядом с ним, потому как в любой момент могла потребоваться разведка дальнейшего пути, заметив его усмешку, тихо спросил: