Присвоенная Драконом

Последние два года походили на сказку. Нас учили быть красивыми. Учили танцевать, петь, шить прекрасные наряды, не забывая совершенствовать магические таланты, раскрывать их все глубже и глубже, заставляя принять их, почувствовать частью своей души. Нас учили этикету, тонкостям общения с мужчинами и другим премудростям, которые делали выпускниц Май-Броха ценными невестами.

А за полгода до окончания академии случилось нечто странное…

Наперекор всем правилам и обычаям, у меня открылась третья способность.

Я была той, кто видит. Видящая. Редчайший дар, не появляющийся в нашей стране уже десятки лет.

…И я про него никому не сказала. Пусть эгоистично, но я не хотела снова корпеть над учебниками и убиваться на зачетах. Чем ближе было завершение обучения, тем сильнее мне хотелось домой, к родным.

Я соскучилась.

Редкие письма, прилетающие от матери, словно глоток свежего воздуха в золотой клетке. Она рассказывала о том, что происходило в поместье, о том, как продвигаются дела у отца на службе, о том, что год выдался урожайным.

В одном из таких писем она написала, что Дарина вышла замуж. За какого-то князя из Саоры!

И хотя между нашими странами уже двадцать лет процветал мир, я не могла поверить, как родители могли выдать веселую и добрую Даринку за чужака. Мир миром, но разве воинственную сущность саорцев можно изменить, спрятать, заставить стать покладистой и доброй?

В ответном письме я засыпала маменьку вопросами: как, почему, зачем они отдали сестру проходимцу из Саоры. Месяц ждала ответа, не находя себе места и каждый вечер ожидая почтовую повозку о ворот, а когда получила вожделенное письмо, вскрыла его прямо там, на мосту, под осенним унылым дождем.

Мама написала, что сестра приезжает в гости каждые полгода, что она румяна, влюблена и безмерно счастлива.

Похоже саорец оказался не так уж и плох, но что-то все равно не давало мне покоя.

***

Еще издали я заметила хрупкий мамин силуэт в светлом платье. Прижав руки к груди, он вставала на цыпочки, пытаясь рассмотреть приближение кареты, а я чувствовала, как слезы наворачиваются на ресницы.

Я дома. После стольких лет.

Едва экипаж остановился, я распахнула дверцу и выпрыгнула наружу, забыв о хороших манерах, которым нас учили.

– Мама!

– Несса!

Перескакивая через две ступени, я взлетела на крыльцо и упала в родные объятия.

– Мама…

– Девочка моя.

Она гладила меня по волосам, а я сжимала ее крепко-крепко, боясь, что это сон. Сколько раз мне снилось возвращение? Сколько раз я вот так врывалась в родной дом, а потом просыпалась в академии и давилась горечью разочарования.

– Я так соскучилась.

Она обняла меня за плечи и мягко отстранила:

– Дай я на тебя посмотрю. Совсем взрослая стала. – провела кончиками пальцев по моей щеке, – Красавица.

Я немного смутилась. Так странно было заново знакомиться с собственной матерью. За те годы, что я провела вдали от дома, мы обе изменились. Она стала старше, возле глаз появились лучики морщинок, а в русых волосах –тонкие серебристые пряди. Зато улыбка осталась прежней – доброй и ласковой. Именно такой, как сохранилась в моей памяти.