Присвоенная Драконом

Самое страшное, что не к кому было обратиться за помощью. В Калирии не осталось Видящих кроме меня. Мама, папа – ничего не замечали, в самой Дарине я теперь была не уверена. Такое чувство, будто ее оболочка жила отдельной жизнью, скрывая то, что творилось внутри.

К кому идти? К соседям? К друзьям? Так они тоже ничего не увидят! Никто не увидит… И не поверит.

Может, написать письмо директрисе академии Май-Борх?

Пожалуй, последний вариант был бы самым верным и простым, если бы не мой обман. Когда в Май-Брохе узнают, что я скрыла третий дар, то разразится скандал. Мой портрет повесят на доску почета, обнулят диплом и не видать мне тогда ни хорошей должности при дворе, ни уважения. Буду всеми презираемым изгоем, парией…

Словами не предать, как сильно я жалела о том, что утаила правду от преподавателей. Лучше бы жила в обнимку с учебниками, зубрила до посинения, не зная ни сна, ни покоя, чем теперь давиться от непонимания и собственной беспомощности.

Страшно и стыдно, но они единственные, кто могли подтвердить наличие у меня дара и заставить других прислушаться к моим словам.

Что ж, ради сестры я была готова на все…

Пусть будет Май-Брох и чужое презрение.

Смирившись с неизбежным, я решила, что как только гости уйдут, я отправлю весточку чессе Витони.

После этого на душе стало немного легче. Я умылась, переоделась в спальное платье и забралась в кровать. Было холодно и странно. Вроде родная комната, та самая в которой прошло мое детство, а я ощущала себя в ней чужой.

Мир и правда очень сильно изменился, пока я сидела в стенах академии. И эти изменения меня пугали.

Несмотря на усталость, сон не шел. Тогда я взяла с полки одну из своих старых книг, поудобнее устроилась на подушках и открыла первую главу. Только дальше нее, так и не смогла продвинуться, как ни пыталась. Вместо того, чтобы сосредоточится на тексте, я прислушивалась к тому, что творилось внизу.

До меня доносился гулкий голос отца, беспечный смех сестры. Но я ловила не эти звуки. Неожиданно для самой себя мне хотелось услышать голос Кириана.

На утро мне почудилось, будто случившееся накануне было не более чем кошмаром.

Это ведь глупости? Не было никаких огненных глаз или осунувшейся, изрядно прибавившей в возрасте сестры, сидящей внутри наигранно бодрой оболочки.

Ничего этого не было. Я просто слишком устала с дороги и слишком переволновалась от встречи с семьей.

Так я убеждала себя пока собиралась на завтрак. Придумывала оправдания, подбирала аргументы. Вроде даже удалось договориться с самой собой, но, когда мы с родителями собрались за столом, и мне досталось место, на котором вчера сидел Кириан, по коже снова пробежал озноб.

– Вам не показалось, что Дарина вчера была какой-то слишком веселой и активной? – задумчиво спросила я, переводя взгляд то на мать, то на отца.

Папенька отделался простым:

– Нет.

А мама мягко улыбнулась:

– Ты просто слишком долго не была дома и подзабыла сколько энергии в твоей старшей сестре.

– Может быть.

Дарина и правда всегда была заводилой. И во время детских игр, даже когда другие уже падали без сил, она еще продолжала веселиться и скакать.