Слезы Вселенной

– Заблокировал, – признался Евгений Аркадьевич, – потому что он денег просил постоянно. И мне надоело это… Я человек небедный. Но я не из тех, кто даст голодному рыбку. Я из тех, кто предлагает удочку. Хочешь денег – заработай, я скажу, как и где. Но ему, видите ли, каждый раз требовались наличные, и суммы были немаленькие…

– К полудню я к вам подъеду, – пообещал полковник юстиции, – постарайтесь на это время не назначать никаких встреч, а если они уже запланированы, то перенесите. Вы мне все расскажете и будете свободны, если и в самом деле ни при чем.

– А вы не могли бы обойтись без своих предположений?.. – попытался возмутиться Сорин.

Но из трубки уже доносились короткие гудки.

Евгений Аркадьевич спустился в столовую, где за столом скучала Вероника. Жена улыбнулась ему, а он махнул рукой – дескать, не до того сейчас. Светлана Петровна начала выставлять перед ним тарелки, но Сорин покачал головой.

– Только обычный мой кофе.

– Я уже переговорила с Колей, – начала рассказывать жена, – по поводу подиума в павильоне…

Коля был управдомом Сориных. Когда дом строился, Николай трудился прорабом, потом сказал, что ищет постоянную работу: может быть водителем, садовником, сантехником и даже телохранителем, если получит лицензию, с чем проблем не должно быть, потому что он воевал и даже был ранен. Но с лицензией ничего не вышло. А вообще, Коля умел делать все: чинить проводку, чистить канализационные трубы, сбрасывать снег с крыши особняка, стричь газоны, отвозить машины на техосмотры и еще многое другое. Но главное – Коля очень умело управлял обслуживающим персоналом, что было неудивительно, потому что он окончил командное военное училище.

Помимо Николая и повара Светланы Петровны, в число постоянного персонала входили еще горничные Люсьена и Маша, а также два водителя, Саша и Паша. Александр возил Сорина, а Паша – Веронику Алексеевну. Постоянное присутствие водителей не требовалось, и поэтому они появлялись в поместье по предварительной договоренности, когда надо было куда-нибудь отвезти кого-либо из Сориных. Но вообще, Вероника и сама любила водить свой автомобиль. А Евгений Аркадьевич был и вовсе асом.

Постоянный персонал проживал в двухэтажном флигеле, в котором располагались четыре небольшие квартирки. Однако Вероника подозревала, что Николай сожительствует с Люсьеной. Она так и сказала об этом мужу, но Евгений Аркадьевич весело рассмеялся и рукой махнул:

– Ну что же: их дело молодое.

Николаю было под пятьдесят, а Люсьене ровно сорок. Принимая ее на работу, Вероника Алексеевна, естественно, поинтересовалась, откуда у претендентки на должность горничной такое экзотическое имя. И та призналась, что ее мать в далекие советские времена была учительницей французского и состояла в переписке с парижанином. Тот однажды приехал в СССР на несколько дней, потом убыл назад, продолжал писать, но когда узнал, что учительница ждет ребенка, стал давать разные советы, в каждом письме новый. То он предлагал, чтобы учительница оставила работу, а он будет помогать материально, а в следующем письме требовал сделать аборт, потому что он сам очень плохо помнит свое проживание в Ленинграде, поскольку находился в состоянии перманентного опьянения и непонятно, кто там еще родится. Потом написал, что лучше бы никто не рождался, потому что он ждет свою «Conte de fée russe[2]» в Париже. А потом признавался, что вообще-то он женат, но они будут жить втроем, его жена не против – она даже сказала, что можно и втроем, но вчетвером как-то веселее… Мама Люсьены читала письма внимательно и по нескольку раз, даже помнила их наизусть, потому что роман по переписке был для нее любовью всей жизни.